Современный чехословацкий детектив

Фикер Эдуард

— Так что же у него в метрике?

— Первое апреля. — Карличек пожал плечами. — Возможно, спор разрешили жребием. Я-то сразу посоветовал бы им вписать первое апреля, потому что тридцать первого марта его еще не было на свете, зато первого апреля он уже был наверняка.

Гм! В сущности, Карличек рассудил правильно.

— С вашего разрешения, — сказал он, бросая в чашку еще два куска сахара. — Но дата рождения этого человека — единственное, что можно выпрямить. Когда он садится, то горбится, спина у него делается круглой. Брови у него подняты полукружьями, так что на лбу собираются морщины. Сам лоб овальной формы, а над ним этакой

дугообразной линией — волосы. Их очень много, даже слишком много для такого щуплого человека. Во всем остальном облик его имеет серьезные изъяны. У него круглые глаза, а нос, если смотреть в профиль, выгнут. Правда, не очень сильно, однако выпирает на лице больше, чем это было, пожалуй, приятно владельцу в молодости. Теперь-то ему все равно. Уголки губ опущены, и губы тоже образуют изгиб, потому что в том месте, где проходит тройничный нерв, они заметно приподняты. Если бы он носил усы, был бы еще один полукруг, но он гладко выбрит. Далее, у него весьма круглый подбородок. Одним словом, волосы, лоб, нос, подбородок, глаза, спина — все закругленное. Одного не могу понять: уши у него угловатые. Прямо-таки ромбовидные.

Я слушал с возрастающим интересом.

— Зовут его Бедржих Фидлер, — продолжал Карличек, — фамилия пишется через «ie» — Fiedler. Сына зовут Арнольд. Ему недавно исполнилось восемнадцать.

— Тоже округленно? Или ромбовидно?

— Нет, точно третьего мая в десять тридцать по Гринвичу. Дело в том, что он родился в Англии. Матери нет в живых. В сорок третьем году ее свело в могилу известие о гибели мужа.

— Этого кругловатого?

— Вот именно, по недоразумению. Речь шла о некоем Бедржихе Фидлере, чья фамилия пишется просто через «i» — Fidler. Англичане подчас не в состоянии правильно написать даже собственные фамилии... Опровержение опоздало. Остался сын Арнольд, который уже у нас, в Чехословакии, достиг восемнадцати лет. И как только он это сделал, исчез при загадочных обстоятельствах.

— Об этом и заявил отец?

— Не сразу — лишь через три дня. Поначалу отец не тревожился. Арнольд уехал из дому ровно неделю назад, в прошлую субботу, примерно в такое же время дня, на своем мотоцикле — и с тех пор о нем ни слуху ни духу. Сегодня утром нашли его мотоцикл: был объявлен розыск, и патруль автоинспекции обнаружил его.

— Мотоцикл — это верный след, Карличек.

— Верный-то верный, да ведь еще важнее, куда он ведет, — не сдавался Карличек. — Дело в том, что мотоцикл брошен у девятнадцатого километрового столба на шоссе Прага — Бероун, и это наверняка как-то связано с «почтовым ящиком». Доказательства пока только здесь. — Он постучал себе пальцем по лбу, а то, как он поднес к губам чашку, ясно давало понять, что на данный момент у него все.

2

Единственным следствием этого эффектного сообщения было то, что я ощутил сильную досаду.

Как? Мотоцикл, брошенный возле тайника, и исчезновение его восемнадцатилетнего владельца? В себе ли вы, Карличек? — вопрошал я. Да нам-то что до этого?! Все это никак не вписывается в наше дело. Мы ведь знаем больше, чем вы можете предположить, и ни один след не ведет ни к какому юноше или мотоциклу. Все, что нам известно, не допускает никакой связи между ними, разве что мы были глухи и слепы. Вы ищете связь там, где просто случайность...

— А разве всякая случайность не есть, в сущности, следствие каких-то связей? — эту мысль Карличек высказал

куда спокойнее, чем я — свои возражения.

— Да, но что и с чем вы связываете, Карличек? И почему так уверенно говорите о доказательствах, которые просто не могут существовать?

— Они существуют, товарищ капитан.

— В вашей голове.

— Она много размышляла, — поморгал Карличек. — Будьте добры, допустите хоть одно. Если бы вы узнали, что возле тайника найден брошенный мотоцикл, вы и без меня встревожились бы.

Я вынужден был согласиться.

— В таком случае, выкладывайте! Что вы сделали с этим мотоциклом и что вы о нем выяснили?

— С ним мы ничего не сделали и ничего не выяснили. Сделана только ошибка, причем неизбежная, поскольку патруль автоинспекции ничего не знал о тайнике. Их машина возвращалась из Бероуна и остановилась так близко от девятнадцатого столба, что ребята чуть дверцу об него не разбили, когда выскакивали, — боялись, видно, как бы мотоцикл из зловредности не уехал сам собой.

— Они осматривали место происшествия?

— Да. Их было четверо.

— В форме?

— Конечно. Великолепная реклама. Все равно что ходить на охоту под барабанный бой, даже еще похлеще. И машина была, так сказать, в форме — у автоинспекции окраска броская. Одним словом, парад хоть куда.

Я нахмурился.

— Надеюсь, тайник они не обнаружили?

— Этого только не хватало! — сердито сказал Карличек, допивая свое сусло. Он искренне, как и я, был зол на этот мотоцикл без хозяина. И все-таки я прочитал на его лице еще и какое-то тайное наслаждение — полетом фантазии, бешеной работой мысли.

— Долго они там копались? — спросил я.

— Целую вечность. Самое меньшее четверть часа. Это я еще смягчаю, потому что каждая лишняя минута будет раздражать вас.

Естественно! Ведь наша осведомленность о тайнике имела цену именно потому, что иностранная разведка не знала, что мы о нем знаем.

— Кто-нибудь был поблизости?

— Один черт ведает. Кажется, нет. Правда, там подальше — несколько домишек...

— Местность мне известна, — прервал я, но Карличек невозмутимо продолжал:

— ...окруженных деревьями. Ближе всего к тайнику — деревянная хибара, покрашенная такой зеленой краской, что глазам больно. Но кажется, оттуда никто ничего не заметил — ни нашу машину, ни мотоцикл. Скорее всего, потому, что в доме никого не было. Хотя, говорю же я, про то ведает один черт. Движение на шоссе было оживленное.

— Знаю.

— По нашей статистике, летом, субботними утрами, мимо девятнадцатого километра в обе стороны проезжают в среднем пять-шесть автомобилей в минуту. И опять-таки один только черт и ведает, для всех ли пассажиров этих машин километровый столб был просто километровым столбом...

— Вас там не было, Карличек, — оборвал его я. — Ограничьте свою информацию тем, что вам точно известно. Додумывать я уж буду сам.

Карличек заглянул в чашку и, убедившись, что она пуста, легонько ее отодвинул.

— Мне точно известно, что ребята из автоинспекции собирались еще поспрошать в тех домишках, — ответил он. — Но им не удалось так рассусолить дело. В машине у них была рация, они сразу сообщили в центральную, что нашли мотоцикл, сообщение немедленно поступило в нашу группу, потому что именно мы объявили розыск мотоцикла, а мы случайно вспомнили, как обстоит дело с тем километровым столбом, и моментально передали им приказ мотать оттуда.