Современный Евгений Онегин
Шрифт:
Политические кампании по выборам в органы государственной власти и управления (наподобие той кампании, в которой я принимал участие в 2009 г.) являются, по сути, основным элементом деятельности партии. Во время выборных кампаний, похожих на ажиотажные политические запарки, почти все члены партии действуют как довольно отлаженный механизм по добыванию вожделенных должностей для лидеров, но когда выборы заканчиваются, наступает обстановка расслабления, и все словно бы замирает до следующего избирательного цикла. Так по крайней мере кажется рядовым членам партии, но это впечатление обманчиво – аппарат партии, располагающийся в ее административном офисе, работает непрерывно. Сами же выборы с завидным постоянством приносят партии один и тот же результат – поражение. (Кремлевские политтехнологи, видимо, не зря получают свою зарплату.) Так произошло и в 2009 г., Московские выборы, завершившиеся 11 октября 2009 г. принесли следующий результат: в думу прошли представители всего двух партий.
Как активный участник процесса подготовки выборов в думу и наблюдатель на одном из избирательных участков Москвы во время голосования, могу свидетельствовать о том, что выборы эти проходили в обстановке грубых нарушений российского избирательного законодательства и почти открытой фальсификации результатов голосования. Удаление наблюдателей с избирательных участков, массовое голосование по открепительным талонам, манипуляции с цифрами при подсчете бюллетеней и переписывание избирательных протоколов – вот лишь немногие из применявшихся приемов, бесспорно указывающих на произвол местной администрации. Об объективности результатов этих выборов не хочу даже говорить. Приведу лишь один характерный факт: на том избирательном участке, где в голосовании принимал участие лидер «Яблока» С.С. Митрохин и члены его семьи, по официальным данным, не было выявлено ни одного избирательного бюллетеня, поданного за партию «Яблоко» [4] .
4
Более подробно о ходе и итогах выборов в Московскую городскую думу в октябре 2009 г. см.: Кынев А.В. Выборы региональных парламентов в России 2009–2013. От партизации к персонализации. М., 2014. С. 671–683.
После поражения все в политическом особняке на Пятницкой улице ходят подавленные и злые. «Власть еще раз проявила свой антидемократический характер», – публично заявляет Г.А. Явлинский. «Нас просто обокрали на выборах», – вторит ему С.С. Митрохин. Но попытка объяснить поражение исключительно деятельностью политических противников представляется мне дешевой уловкой. Ведь я вижу и понимаю, что руководство партии «Яблоко» не в силах реализовать намеченный политический курс даже в рамках своей собственной организации: либеральная идеология в большинстве случаев не подкрепляется конкретными делами, адекватно воспринимаемыми и с энтузиазмом реализуемыми наиболее пассивной частью РОДП «Яблоко» – ее рядовыми членами. Спрашивается: можно ли таким политикам доверять целую страну? Сама же партия, теряя поддержку даже в наиболее лояльных ей кругах российской интеллигенции, медленно но верно превращается в некое подобие политической секты, проповедующей либерализм.
В общем, как ни пытался я облагородить свои довольно наивные политические идеалы и привести их в соответствие с концепцией «яблочного» политического курса, мои оценки либералов начали мало-помалу приобретать сатирический характер и, к моему собственному удивлению, нашли законченное выражение в пафосе стихотворения А.В. Амфитеатрова «Герой нашего времени» (эта политическая сатира печаталась еще в годы Первой русской революции 1905–1907 гг.). Цитирую из этого произведения лишь наиболее запомнившиеся мне строки:
Я не построю баррикадыИ цитадели не взорву.Я к Пасхе жду себе наградыИ к Рождеству, и к Рождеству!Приятен мне огонь протеста,Но надо ж чем-нибудь и жить:Коль прогорит по земству место,Пойду в полицию служить.Конечно, горькая опека.Но учит нас разумный век:Не место красит человека,А красит место человек!Плачу в гимназию за сына.По дому трачу денег тьму.Покорен долгу гражданина,Я приспособлюсь ко всему!Готов ходить во всяких бармах,Кто палку взял – тот мой капрал,Но – верьте: даже и в жандармахЯ – либерал! Я – либерал! [5]5
Стихотворная сатира первой русской революции (1905–1907). Л., 1969. С. 88–89.
Хорошо
Эволюция моих политических взглядов на либерализм, разместившаяся на немногих страницах этого повествования, в действительности продолжалась чуть более пяти лет. Но в 2009 г. я, рядовой «яблочник», далекий от понимания всех нюансов и тонкостей российской политики, просто собирал подписи. И занятие это, рутинное и малопривлекательное на первый взгляд, оказалось для меня очень познавательным и даже полезным.
Вы только представьте себе, как в действительности все это происходило. Летний вечер в Москве. Солнце уже начинает клониться к горизонту, но воздух еще зноен и неподвижен в лабиринтах городского пространства. Стемнеет еще не скоро. Я брожу вдоль московских улиц с подписными листами в руках, захожу во дворы, скверы и парки в надежде встретить людей, готовых не только поставить подпись, но и указать свои паспортные данные (они нужны для того, чтобы чиновники российской Центральной избирательной комиссии могли проверить подлинность всех собранных подписей). Сторонясь бомжей и школьной молодежи, я подхожу к пенсионерам, сидящим на лавочках и играющим в домино, к домохозяйкам, устремляющимся в магазины, к маргиналам, наслаждающимся тридцатиминутной прогулкой после очередной выпивки, к молодым мамам, катящим в колясках новорожденных, к бизнесменам, ведущим переговоры с контрагентами по мобильному телефону, к студентам, наблюдающим электронные изображения в планшетах или читающим свои книги, тетради с записями. Все это – мой контингент. Я предлагаю людям расписаться и указать номер своего паспорта в соответствующих графах подписного листа. А они?..
Реакция человека, с которым я веду беседу, почти всегда непредсказуема. Иногда, после нескольких загадочных вопросов – брань и злобное шипение: «Иди ты со своим Явлинским! Нам не нужна ваша дерьмократия, гниды продажные!» Кажется, скажи я еще пару слов – и придется драться. Иногда же – полнейшее одобрение, рукопожатия и похлопывания по плечу. Но чаще всего – равнодушие и безразличие, проявления той духовной лени, которой писатель И.А. Гончаров щедро наделил главного героя своего романа «Обломов». Я же иду все дальше и дальше, ищу все новых и новых персонажей для своего политического спектакля. Подобно артисту-профессионалу, я и сам меняю свое творческое амплуа – от политического лидера к брату-наставнику, от терпеливого школьного учителя к любовнику дам бальзаковского возраста, от агитатора к пропагандисту… Со своим «подписным контингентом» я гулял в московских садах и парках, пил кофе с коньяком в антрактах между «исповедями» москвичей, играл в футбол и бадминтон, слушал выступление экзотического музыкального ансамбля перуанских индейцев, вел беседы на моральные и религиозные темы… И как бы между делом – собирал подписи.
Примерно через месяц такого рода занятий, когда количество моих «подписных» контактов с москвичами перевалило уже за тысячу, я сделал важное социологическое (назову его так) открытие. Я понял, что представляет собой тот идеальный тип москвича, который может и даже непременно должен поставить подпись в моих подписных листах. Этот идеальный тип «подписанта», поддерживающего политическую оппозицию, по моим наблюдениям, должен был по большинству параметров максимально приближаться к образу Онегина – того самого «лишнего человека», о котором впервые я услышал еще в школе при изучении романа в стихах Пушкина. На практике же, естественно, этот тип являлся мне в двух основных своих разновидностях: мужской и женской. Мужской тип Онегина представлял собой интеллигента средних лет, человека с высшим образованием, одинокого, работающего, как правило, в бюджетной, то есть в сравнительно низкооплачиваемой, сфере. Женский тип Онегина (прошу прощения у феминисток за подобного рода сравнение) выглядел так: дама вполне созревшая, если не перезревшая (часто бальзаковского либо пенсионного возраста), с неопределенными политическими убеждениями, довольно образованная, одинокая, любящая содержать животных – собак, кошек или иную приятную ей живность. Люди именно этих статусных типов чаще всего откликались на мои предложения и расписывались в подписных листах, предлагаемых им. Мне стало ясно также, что в Москве появилась особая разновидность маргиналов – людей высокообразованных и даже интеллектуально одаренных, но лишенных крепких социальных корней и не «вписанных» в статусную структуру города, а значит, не определивших свою нишу в современной российской политике.
Вот тогда-то я вновь вспомнил о найденном ранее варианте самиздатского сюжета «Евгения Онегина», достал и перечитал его. Обнаружив кое-где образцы политической сатиры, мне захотелось использовать отдельные части этого произведения в качестве агитационных материалов для брошюр и листовок «Яблока». Я даже заготовил и показал кое-кому в партийном офисе на Пятницкой улице образцы моей листовки. Однако несовершенство формы агитационной заготовки и редакторская глупость не позволили использовать ученическую поэзию в качестве политической сатиры.