Современный финский детектив
Шрифт:
— Ну, только на этот раз, — чувствуя себя совершенно растерянной, сказала женщина. — Но если кто-нибудь спросит, не говори, что это я впустила.
— Не скажу. Тысячу благодарностей, госпожа!
Сашка перебежал холл и свернул в коридор, ведущий к отделению Фейи. Он был там только раз, но безошибочно знал дорогу — уходя, все запомнил. На перекрестке коридоров, между двумя стеклянными дверями, он остановился передохнуть и подумал, что надо быть осторожным, позаботиться о том, чтобы никто его не заметил — сестры непременно поднимут шум, сочтут его
В коридоре было пусто, Орвокки на скамье не оказалось. Под ложечкой у Сашки засосало, словно он вдруг ощутил зверский голод. Он приоткрыл дверь, скользнул в нее и тут заметил: сумка Орвокки стоит на полу под скамейкой. Она бы ее так не оставила, не будь сама поблизости — скорее всего, в палате у Фейи. Прижимаясь к стенке, Сашка на цыпочках пошел дальше. Он протянул руку к дверной ручке и прислушался. Где-то далеко, за несколькими закрытыми дверями, звенел звонок. Откуда-то доносилось тиканье часов. Но ни голосов, ни шагов нигде не было слышно. Сашка открыл дверь и вошел.
В палате было полутемно, только над дверью горела тусклая лампочка. С минуту он ничего не мог разглядеть. Но знал, что кто-то не спит и ждет — он почти слышал шепот, оборвавшийся с его приходом.
— Сашка?
— Я…
— Иди скорее, — позвала его Орвокки, склонившись над кроватью; голос у нее был напряженный, казалось, она вот-вот расплачется. Платок на ее поясе сверкнул белизной, серьги тихо звякнули. Она поддерживала Фейю за плечи. Фейя сидел. Он был одет, даже в сапогах. Что-то теплое хлынуло в Сашкину грудь, горло сжалось. Он быстро подошел.
— Фейя!
— Сашка…
Они обнялись и на минуту превратились словно в одно существо. Сашка почувствовал, как Фейя сжал его голову — он всегда это делал, когда радовался. Это было так приятно. От радости Сашка не сразу осознал, что обычно сильная рука Фейи на этот раз только слегка скользнула по его шее.
— У тебя точно хватит сил? — спросил Сашка, почти смеясь.
— Надеюсь… если вы поддержите. Даже когда сидишь, в голове что-то странное…
— Теперь быстро! — резко сказала Орвокки и стала помогать Фейе встать на ноги.
— Тише, — раздался чей-то слабый голос с другого конца палаты. — Не мучайте меня, я позову сестру…
В темноте послышался шелест — кто-то обшаривал изголовье кровати и стенку — там были трубки, провода и такой же звонок, как возле кровати Фейи. Орвокки вздрогнула, точно ее ударили.
— Ради бога, милый человек… Простите, если мы помешали. Мы как раз уходим.
Но шелест продолжался, потом послышалось всхлипывание.
Орвокки и Сашка поставили Фейю на ноги, поддерживая его с обеих сторон. Сил у Фейи совсем не было, он тяжело дышал, хотя не сделал еще ни шагу. Они направились к двери, но не шли, а тащились. Сашка почувствовал горький привкус во рту.
— А эти трубки? — вспомнил он.
— Не беспокойся, — выдохнул Фейя. — Я их отрезал. На Белом пороге поставят новые. Увезите меня туда…
— Но если ты…
— Нет… Я не хочу здесь оставаться.
Сашка локтем открыл дверь. В коридоре никого не было. Но где-то поблизости звонил телефон. К нему никто не подходил. Сашка не посмел прислушаться, откуда идет звук. Они перебрались через порог, но с каждым шагом продвигались всего на несколько сантиметров. Орвокки схватила свою сумку. Над дверью зажглась матовая лампочка. Пот струйками стекал по шее Фейи. Теперь зазвонил и другой телефон.
— Ты поставил крылья Злючке? — выдохнул Фейя.
— Поставил. Снял их с одного микроавтобуса, он стоял там поблизости, настоящая рухлядь…
Сашка не решался больше смотреть на Фейю. Он только сейчас увидел, какое бледное у того лицо, почти желтое; такие бывают у покойников, правда, Сашка их никогда и не видел. Он глядел на стеклянную дверь отделения и думал, что вот-вот они окажутся по ту ее сторону, потом в такси, потом — вне опасности. И тут он понял, как надо все устроить. Надо попросить водителя проехать мимо Валлилы, там выйти, а Фейю с Орвокки отправить дальше, на Козью гору. Надо только сделать это все так быстро, чтобы Фейя и Орвокки ни о чем не догадались. А он долго и не задержится, всего минут на пять-десять. И приедет на другом такси, можно даже договориться с этим же водителем.
Если Вяйнё и Онни нет дома, будет Севери. Сашка нервно, со свистом глотнул воздух. Когда известие об их отъезде распространится, думал он, никто не станет смеяться над тем, что они просто сбежали, струсив. А главный плоскостопый не станет больше говорить, будто он, Сашка, не мужчина.
26. ОКРУЖЕНИЕ
В рации светилась лампочка. Другого огня в машине не было. Она въехала в переулок Мадетоя и остановилась — до двора Хедманов отсюда метров тридцать.
Кауранен сидел за рулем и курил, лихорадочно затягиваясь. Кандолин, в шлеме — рядом с ним. Он держал микрофон наготове у губ, а большой палец на тумблере. Харьюнпяа — на заднем сиденье. Он ощупал револьвер, положенный прямо в карман, кобуру пришлось снять: длинный бронежилет опускался ниже пояса. Они следили за рацией, ожидая, пока последняя группа доберется до места, тогда они смогут начать операцию — подняться сначала на крыльцо, потом в квартиру Хедманов.
— Нордстрём сообщает: двор заблокирован с обеих сторон.
— Вас понял. Кандолин.
Говорил Кандолин тише обычного. Он взглянул на часы и стал теребить полученный у дворника ключ, потом вдруг не выдержал и нажал на тумблер.
— Группа, охраняющая балкон, слышите меня?.. Кандолин вызывает группу, охраняющую балкон…
— Собаку вызывали? Если вызывали, мы наготове на углу Бальзамного переулка, как было условлено.
— Не вызывали. Группа, охраняющая балкон, вы меня слышите?
Радио молчало: все как обычно, когда в деле участвует слишком много народу.