Современный польский детектив
Шрифт:
Вы с Белецким хорошо знакомы?
— Старика здесь все знают, ведь он выдает зарплату.
— Разве вы не встречались с ним вне работы? Стецкий окинул майора быстрым взглядом, опустил глаза и принялся внимательно рассматривать свои ботинки. Наконец ответил неторопливо:
Пару раз был у него дома...
Вы дружили?
— Мы оба собираем почтовые марки. Я заходил, что бы обменяться марками.
— Но ведь вы могли заниматься этим и на службе?
— Иногда случалось, но не часто.
Вы работаете
Да.
Значит, разбираетесь в механике?
Конечно! — Стецкий усмехнулся.
Тогда скажите мне как специалист, легко ли сделать такие ключи, которыми Белецкий открывал несгораемый шкаф.
Улыбка исчезла с лица Стецкого.
Я к ним не присматривался,— ответил он смешавшись,— но любые ключи можно сделать, если есть образец...
Вы имеетесь виду слепок?
И слепок тоже...
Пока на этом закончим. Подпишите протокол и попросите сюда пани Эльмер.
Девушка была высокой и стройной. Причесанная головка переливалась волнами каштановых волос, а в больших, слегка подведенных глазах притаилось лукавство. После установления анкетных данных Выдма угостил девушку сигаретой и, когда она наклонилась над зажигалкой, спросил:
Вы знали убитого вахтера?
Нет. У вахтеров не было причин заходить в секретариат.
Похоже, вы не очень-то взволнованы этим событием? Разве убийство не произвело на вас никакого впечатления?
Как это не произвело? Когда я об этом узнала, чуть не потеряла сознание. Теперь немного пришла в себя.
Вы не подумали, что один из соучастников этого преступления, может быть, работает здесь?
Вы так считаете?..— черные дуги бровей взметнулись вверх.
Вы не можете припомнить ничего, даже самой малости, которая подтвердила бы такое предположение?
Она задумалась на минуту, потом покачала головой:
— Нет, ничего припомнить пе могу.
— А что вы скажете о помощнике кассира Урбаняке? Девушка погасила сигарету, медля с ответом.
Говорят, он пользуется успехом у женщин. Да я и не удивляюсь, ибо следует признать: мужчина он интересный.
И это все, что вы можете о нем сказать? — В голосе майора прозвучала ирония.— Ну а Белецкий? Говорят, он вам симпатизирует?
— Старый зануда! — пренебрежительно махнула она рукой, звякнув серебряными браслетами.
Не случалось ли когда-нибудь пану Белецкому открывать сейф в вашем присутствии?
Почему вы об этом спрашиваете? Ах, извините...— задумалась она на минуту.— Возможно... Хотя точно припомнить пе могу.
Откуда он доставал ключи?
— Я никогда не обращала на это внимания. Следующим вошел Ян Урбаняк. Несмотря на то, что ему было явно за сорок, он сохранил стройность, а седые виски и правильные черты лица придавали ему привлекательность, подтверждая мнение секретарши Эльмер.
После
Сидя в одной комнате с Белецким, вы не замечали, чтобы кто-нибудь интересовался ключами от сейфа?
Нет, ничего такого не замечал,— прозвучал решительный ответ,
Белецкий никогда не забывал свои ключи?
Белецкий? Вы просто его не знаете! Он носит их всегда с собой, прикрепляет к ремню на брюках.
Однако для того, чтобы открыть сейф, он должен их отстегивать?
Да, конечно. Потом клал на стол.
Стецкий и пани Эльмер иногда заходили к Белецкому. Они не брали ключи в руки?
Нет... Пожалуй, нет...— Урбаняк внезапно заколебался.
В комнату вошел поручик Герсон и, пе говоря ни слова, сел рядом с сержантом. Урбаняк проводил его взглядом.
Так кто? Стецкий или Эльмер?
Эльмер. Это было недели две назад. Она пришла к нам по какому-то делу и во время разговора неосторожным движением сбросила ключи на пол. Сразу же наклонилась и подняла, но потом стала дурачиться: спрятав ключи за спину, требовала, чтобы Белецкий угадал, в какой они руке, а так она их не отдаст.
Ну, это выглядит довольно невинно... Вам не кажется?
Урбаняк посмотрел на майора с понимающей улыбкой:
— У меня было такое впечатление, что она сбросила ключи не случайно.
Последним вошел в комнату старый кассир. Худой, сгорбившийся, с ввалившимися щеками и большим кадыком, выступающим из свободного ворота рубашки. Он поклонился уже с порога и осторожно присел на указанный ему стул. Выдма окинул его быстрым взглядом, но ничего, кроме подавленности, не прочел на лице кассира.
— Ну и что, пан Белецкий, много денег у вас украли? Старый кассир кивнул головой и вздохнул.
— Много... Точнее, два миллиона восемьсот три тысячи двести.
Мне известны размеры похищенной суммы,— прервал его Выдыа.— Я хотел бы узнать, какого достоинства были банкноты.
Как всегда для выплаты — от тысячи до двадцаток и мелочь.
И мелочь забрали? — удивился Выдма.— Сколько?
Шесть тысяч. Столько я заказал в банке.
А сколько она весит?
Пару килограммов, не так уж много, чтобы ею пренебречь.
Можно только подивиться такой мелочности, неправда ли, пан Белецкий?
Конечно... При такой сумме прихватили и эти шесть тысяч.
Как вам работается с Урбаняком?
Не могу пожаловаться. Он помогает мне выдавать зарплату, один я бы не справился. И вот теперь это ограбление... Я чувствую себя виноватым, пан майор... Это я настоял на переносе выплаты, так как боялся, чго несправлюсь, а взять другого помощника вместо Урбаняка не решился: недоглядит чего-нибудь и напутает. С деньгами шутки плохи... А они словно того и ждали!