Современный японский детектив
Шрифт:
Со всеми формальностями было покончено еще в Анкаре. Багажа у него не было. И он налегке покинул аэропорт. Поймал такси, направлявшееся в город. Прежде всего необходимо было заехать в гостиницу, где остановился Кёхэй, выяснить, там ли он еще. В зависимости от этого сложится план дальнейших действий. Времени у Ниими в обрез. За один-два дня дело с Кёхэем нредстояло довести до конца.
Поболтавшись по городу, Кёхэй и Митико вернулись в гостиницу. И ходили-то совсем недолго, а устали ужасно.
Рядом с телефоном
Вот скотина! Издевается! — разозлился Кёхэй и поднял телефонную трубку, но слова словно застряли у него в горле. Когда Кёхэй злился, скудное знание английского и вовсе покидало его.
Наверно, опять ключ понадобился… — сказала Митико.
Всякий раз, когда они отправлялись в город, им было лень идти к портье, чтобы отдать ключ от номера. И они уносили его с собой. Но может быть на этот раз портье им хочет что-то передать?
Странно, вроде у нас-в Нью-Йорке никого знакомых нет, — покачала головой Митико.
Небось за номер пора платить.
Нет, мы заплатили вперед.
Ты что, думаешь, к нам кто-то приходил?
Да ничего я не думаю! Ты лучше сам пораскинь мозгами, что это может быть.
А вдруг кто-нибудь из ребят приехал нас проведать?..
Разве ты кому-нибудь оставлял адрес гостиницы?
Нет.
Кто же тогда может приехать!
Послушай, Митико, сходи узнай, что там.
Я? Не пойду, не хочется.
— Ну я тебя прошу. Ты и по-английски лучше говоришь, и вообще женщинам легче с мужиками разговаривать.
— Ладно, схожу. На твои деньги живу, ничего не поделаешь.
С тех пор как они поселились в Нью-Йорке, Кёхэй совершенно упал духом. Объясниться он не мог и по возможности избегал общения с посторонними. Ели они в кафе самообслуживания, а покупки делали в супермаркетах. Когда же уйти от разговора было невозможно, Кёхэй предоставлял объясняться Митико. Митико знала английский не лучше Кёхэя. Но она, пе стесняясь, жестикулировала во всю и кое-как добивалась понимания. Вообще Митико быстро освоилась в Нью-Йорке и пе робела перед американцами. Но чем свободнее чувствовала себя Митико, тем больше съеживался Кёхэй. Дошло до того, что он не мог договориться с таксистом. «Я у тебя как поводырь», — смеялась Митико, удивляясь сама еебе.
Зная, что Кёхэя посылать бесполезно, Митико, не мешкая, отправилась к портье. А Кёхэй решил пока что принять душ. Он не придавал значения «вызову» — так, ошибка или какое-нибудь распоряжение гостиничной администрации… Он как раз выходил из ванной, когда вернулась Митико. Она была бледна.
— Что с тобой? У тебя такое лицо, точно ты с привидением встретилась.
Кёхэй испугался. Он заметил, что Митико вся дрожит.
Да я и встретилась с привидением.
Чего ты мне голову морочишь! Говори наконец, что случилось! И не трясись
На, смотри.
Митико сунула Кёхэю какой-то предмет. Он глянул и похолодел.
Э-это…
Да-да. Не забыл небось! Медвежонок, твой медвежонок.
В самом деле, это был медвежонок, талисман Кёхая, который бесследно исчез в ту ночь, когда он задавил женщину. Кёхэй узнал его с первого взгляда.
Где ты его взяла?
У портье.
Кто принес?
Не знаю. Портье говорит, с час назад приходил японец, попросил передать и ушел.
А кому передать — мне? Может, еще кому?
Ну что ты говоришь! Это же твой медвежонок. Кому же его передавать, как не тебе?
А японец какой? Сколько лет, как выглядит, портье ничего не говорил?
Нет, он его не запомнил. Гостиница большая, он всех посетителей запомнить не может. Потом, говорят, для американцев японцы все на одно лицо.
Ну кто же его принес? И зачем?
Почем я знаю!
Митико, скажи, что делать?
Не спрашивай меня, я ничего не знаю.
— Митико, мне страшно. Ясно, кто-то нас выследил. Кёхэя трясло так же, как только что Митико. Он едва держался на ногах.
Кёхэй, успокойся! Ну подумаешь, кто-то прислал тебе медвежонка… Может быть, тут ничего особенного и нет.
Как ты не понимешь! Здесь расчет. Наверняка кто-то все видел, отыскал медвежонка и теперь будет меня шантажировать.
Кёхэй, какой ты смешной, ей-богу! Мы в Нью-Йорке… Кому понадобится забираться в такую даль, за океан, чтобы тебя шантажировать! Ну, скажем, все так, как ты говоришь, но ведь неизвестно, что ты потерял медвежонка именно там. Может, его нашли где-то совсем в другом месте.
Нет, именно там. Все ясно, кто-то там был и все видел. Теперь мне конец. Что делать? — Кёхэй совсем потерял голову. Его так трясло от страха, словно преследователь с наручниками в руках уже стоял перед ним. — Что бы там ни было, — простонал он, — а здесь мы больше не можем оставаться.
«Не можем»! А куда мы денемся?
Куда угодно. Уедем из Нью-Йорка.
У страха глаза велики. Давай сначала узнаем, кто принес этого медвежонка.
Тогда будет поздно. Если ты остаешься, я уеду один.
Ну, один-то ты никуда по уедешь.
Я тебя прошу, уедем вместе. Ведь ты меня не бросишь, правда? — цеплялся Кёхэй за Митико.
Раз уж так случилось, пас обоих притянут. Придется вместе удирать, — мрачно сказала Митико.
Они принялись лихорадочно собираться. Кёхэй не знал, как поступить с медвежонком — выбросить его он не мог, а брать с собой тоже было страшно.
Они спустились с чемоданами вниз и заявили об отъезде. Кассир ввел в компьютер данные и мгновенно составил счет. Кёхэй ждал сдачу с уплаченных вперед денег, как вдруг кто-то осторожно притронулся к его плечу.