Совсем не джентльмен
Шрифт:
Жаль, что она тогда не поступила именно так, вот только время было явно неподходящим. Он почувствовал бы себя польщенным, удивился, а потом развернулся бы и ушел.
Но сейчас время пришло, и она стала его женой. Моя, моя, моя! Ему следовало бы знать, что женитьба не будет легкой прогулкой. Как, впрочем, и все в его жизни. Это не брак по любви, когда все воспринимается как должное, и в то же врет не один из тех прагматических союзов, когда оба партнера знают, что их обязанности предполагают совокупление, и относятся к этому
Они же с Сарой застряли где-то на полпути между браком по любви и браком по расчету Можно назвать это дружеским союзом. Он не знал, что из этого получится, как не знала этого и Сара. Роб не сомневался, что они найдут приемлемое для обоих решение, но пока положение оставалось весьма щекотливым.
Что ж, не зря говорят, что утро вечера мудренее.
— Быть может, погасить лампы, чтобы мы смогли немного отдохнуть?
Сара одарила его сияющей улыбкой.
— Это было бы замечательно.
Когда он собрал бокалы из-под вина и отставил их в сторону, Сара с горечью сказала:
— Как печально спать одной в свою первую брачную ночь.
Брови его поползли на лоб.
— Осуществление брачных отношений можно отложить, но я намерен спать с тобой, пусть даже под боком нет подходящего стога сена.
— Ой как хорошо! — Пока он гасил одну лампу и прикручивал фитиль во второй, она быстро заплела волосы в длинную золотистую косу, потом скользнула под покрывало и приглашающим жестом похлопала по простыне рядом с собой.
Роб снял рубашку и аккуратно сложил ее на кресле. Поскольку он не хотел еще сильнее пугать Сару мужским обнаженным телом, то не стал снимать льняную нижнюю рубашку и подштанники.
Потом он забрался в постель и прилег рядом с молодой женой, которая приветствовала его теплой, сонной улыбкой. От нее исходил сладкий и пикантный запах женщины, подчеркнутый экзотическим ароматом ее духов. Когда он обнял ее одной рукой, а она тесно прижалась к нему, Роб спросил себя, надолго ли хватит его святости.
Ощущая рядом сильное тело Роба, Сара почувствовала, как уходит охватившее ее напряжение. Она на собственном примере убедилась в том, что выйти замуж стоило уже хотя бы для того, чтобы ощутить исходившее от партнера животное тепло.
Теперь, когда она не испытывала давления немедленно консуммировать брак, влечение, которое она всегда испытывала к Робу, вновь завладело всем ее существом. Поэтому, когда он прошептал:
— Есть множество приятных вещей, которые можно совершить, не прибегая к непосредственной близости, — она ответила ему согласным мурлыканьем.
Он начал нежно ласкать ее невесомыми и мучительно-сладкими прикосновениями. В тускло освещенной ночи, когда слова были не нужны, она получала чистое, ничем не замутненное удовольствие. Ночная рубашка прикрывала ее от подбородка до лодыжек, поэтому она чувствовала себя скромной и благопристойной. Но медленное пламя, зарождавшееся
Когда рука Роба скользнула выше и легла ей на грудь, она теснее прижалась к нему, а он начал ласкать ее сосок большим пальцем. Сара широко распахнула глаза, когда острое наслаждение буквально пронзило ее. В тусклом свете мужественные черты его лица лучились лаской и нежностью.
Уловив перемену в ее дыхании, он пробормотал нечто неразборчивое и переключил внимание на ее другую грудь. На сей раз Роб склонился над нею, чтобы взять ее сосок губами. Она сдавленно ахнула и непроизвольно заерзала, прижимаясь к нему.
Он понимал невысказанное желание ее тела лучше ее самой и поэтому опустил руку и стал ласкать ее между бедер. Его прикосновения были невесомыми, но они пробуждали в ней влажный жар и новое желание. Дыхание Сары участилось и стало хриплым, когда мир ее сузился до его искусных манипуляций и ее собственной реакции, все более острой.
Она даже не сознавала, что рука его оказалась у нее под рубашкой, пока не почувствовала, как его шаловливо искусные пальцы прикасаются к ее самому интимному месту, осторожно погружаясь в скользкую глубину. А когда он начал поглаживать крохотный бутон, в котором, казалось, сосредоточилось все ее естество, она застонала и больно впилась ногтями ему в спину. Яростное желание закручивалось в тугую пружину все сильнее и сильнее…
…пока она не растворилась в ослепительном наслаждении. Сара протяжно закричала, когда ее мир разлетелся на куски. Она смутно сознавала происшедшие с нею необратимые изменения.
Физическое наслаждение исчезло, когда на нее нахлынули сожаление, страх и отчаяние. Она разразилась рыданиями, сотрясавшими ее тело, сама не понимая, о чем плачет.
Роб обхватил ее обеими руками, и она прильнула к нему, как к единственному надежному якорю в погибшем мире. Он прижал ее к себе, гладя по голове, пока она орошала горькими слезами его рубашку.
Постепенно ее рыдания стихли. Роб негромко сказал:
— Я не имею ни малейшего представления о причинах твоих слез. А ты?
Сара икнула и вытерла глаза рукавом своей сорочки.
— Теперь я действительно должна извиниться перед тобой! Прости меня, Роб. Я не понимаю, почему развалилась на куски.
— Если этим объясняется твой испуг и капризы, то должен заметить, что я потрясен. — Он ласково запустил пальцы в ее волосы, успокаивая, как котенка. — Ты совсем ничего не понимаешь? Мне бы хотелось думать, что эти горькие слезы не станут постоянными спутниками нашей семейной жизни.
Она прикусила губу, заставляя себя перестать думать о горьком сожалении, надрывавшем ей сердце. Как она могла чувствовать себя несчастной, когда этот самый добрый и привлекательный мужчина из всех, кого она когда-либо встречала, доставил ей такое острое наслаждение?