Совсем не Золушка!. Трилогия
Шрифт:
Почему дети доселе были безымянными? Ну, сначала Росинта, изо всех сил старавшаяся не привязываться к малышам, говорила, что скоро их найдет клан и им дадут родовые имена. Потом, когда стало ясно, что никакие родственники их не заберут, но и у себя оставить они их смогут, Рысена начала больше переживать о том, дадут ли им увезти детей в Ласурию.
С какой тревогой шла она с прошением в королевский дворец! Но выслушавший просьбу король Йорли только снисходительно улыбнулся и милостиво повелел. Примчавшаяся с себе во флигель Росинта зацеловала котят куда придется и разрыдалась одновременно от счастья и расстройства. Однако теперь назвать детей совсем не было смысла - пусть уж их нарекут по обычаю семьи Фаррел . Нужен же какой-никакой подхалимаж к родителям!
Так вместе с дипломатической почтой отправились в долгое путешествие домой круглые и пушистые. Как справедливо заметил Арден, хоть и манулы, зато цвет клановый.
Ответное письмо из Узамора
'Дорогие дети! Все у нас идет по-старому. В семье все здоровы. Мужчины на несколько дней ездили в княжество, по делам. Поговаривают, что герцог рю Воронн не здоров, во всяком случае, на людях он уже давно не показывается. Говорят также, что он готовится передать дела сыну. Графа рю Воронн с супругой и матерью ожидают днями. Я помню его по твоему дню рождения, Рысюша, и по вашей свадьбе, и, признаться, он придется здесь ко двору куда лучше нынешнего наместника.
О, у нас жеБрандабеременная! Третий раз одно и тоже - ест и спит! Не знаю ни одной фарги, на которую 'интересное положение' так бы влияло. Элва смотрит на нее и завидует. Думаю, они с Аллином не замедлят.
Рыбы в этом году такое изобилие, что насолили и накоптили и себе, и новой родне в Вишенроге. Как раз с оказией отправили.
Ваш сюрприз, дорогие дети, обрадовал нас с отцом, что и не передать. Только зачем надо было обременять Веслава дальней дорогой ради Гаракенских сладостей и бархата?'
Тут Росинта подпрыгнула с воплем:
– Какие, к Хаосу, сладости и бархат?! Где мои дети?!
– и опять схватилась за письмо.
'Все вам кланяются. Будьте здоровы, мои родные, крепко обнимаю вас и целую. Мама'.
Рыся пробежала пальцами, до конца разворачивая свиток, и прочитала приписку:
'Мальчиков назвали Аден и Аки. И мы с Адэйром вам заранее говорим, что малышей воспитаем сами, и вы их у нас не заберете, даже не думайте'.
Глава восьмая, в которой героиня читает письма.
Дочитав письмо от Фаррелов и перечитав для верности - вдруг ей этот ужас померещился?
– Росинта села и как следует поплакала. Нет ничего лучше, чем правильно поплакать. Надо задернуть шторы (если день) или задуть свечи (если ночь), сесть с ногами на постель или лучше даже лечь, обнять подушку - обязательно!
– и думать о чем-нибудь грустном. Бедные брошенные котята - что может быть лучше, даже если котят нашли и усыновили! Рысена некоторое, довольно долгое, время, самозабвенно рыдала, тем не менее, однако, стараясь не слишком сильно тереть глаза и нос. Умом она понимала, что ее пятилетний контракт только начался, что детей им пока заводить никак нельзя, что, отправляя детей Лавене и Адэйру, она знала, что они там и останутся, и глупо думать, что они с Арденом забрали бы их. И сердце со всей ответственностью заявляло, что старшие оборотни будут приемышам родителями уж не хуже, чем были бы они с Арденом. Но все равно плакалось и плакалось. И муж, как на грех, запропастился, а ведь что лучше - закончить рыдать под воздействием нежных уговоров и ласковых утешений. Пришлось еще немножко пошмыгать, сходить умыться и сесть у открытого окна со связкой остальных писем.
Бруни прислала длинное подробное письмо. Росинта читала и отчаянно скучала по маме, папе, братьям и сестричке. Еще мама мягко расспрашивала по ее, Рысину, семейную жизнь и службу; и надавала кучу полезных советов в ответ на сообщение о благотворительной затее. Дочь запоздало подумала, что надо было попросить Вителью сотворить им с мамой по волшебному зеркальцу.
Мель писала: 'Доброго дня и теплых объятий, Рысена! Вы только уехали, а я уже по тебе скучаю. Так хочется посидеть с тобой 'У Матушки Бруни' и поболтать. Веришь, с ума схожу. Весь день только детей и вижу. Задрали меня волки! Кайд и Тэйт вовсю уже бегают и болтают. Фелан и Вигвар тоже бегают и болтают. Все время, когда не дерутся. Помнишь декоративную решетку вокруг нашего сада? Неделю назад няни - одна приболела, вторая накануне к родне отпросилась. Пошла сама с ними гулять. Вроде играют на травке, я на секунду в дом зашла за шалью. Выхожу - Фил болтается верхом на ограде, слезть не может, Виг застрял между прутьями, голова снаружи, попа внутри, зато мелкие уже на улице и обернуться успели, радостно прыгают и хвостами машут. Мечусь вдоль изгороди, то ли сверху снимать, то ли из прутьев вызволять, того гляди мелкие удерут! Кричу Матушку Нанну, та прибежала, приманила малых леденцами на палочке. Я пока одного сверху стаскиваю, второй верещит, ногами
Росинта хихикнула и заметила себе послать Армель что-нибудь красивое в утешение.
Письма от Нили всегда были обширными и длинными, потому что из всей семьи Бушан он единственный любил писать письма, а потому за всех и отдувался.
'Добрых улыбок и теплых объятий, Рысена! Мы с Лином только прибыли в гарнизон после отпуска. В Козеполье все по-старому. Отец расширил дело, Тибо и Госс теперь полноправные мастера, Тибо до того наловчился, что к нему приезжают из самой столицы, особенно после того, как он выковал меч для господина Арка. К Тойе с Белиндой вовсю сватаются, а они, дурочки, все по нашим парням сохнут, особенно Белинда по Тибо, а он твердит 'Не хорошо это, она мне как сестра', а сам последний раз сватов увидал и так горн раскочегарил, что чуть кузню не поджог. У Госса подружка есть в клане, только они это скрывают, а оборотни прознали как-то и уже два раза его ловили и били. Ну как били. Он все же кузнец, хоть и человек, сила-то ого-го. Потом мы с Лином как раз приехали, сходили, объяснили, что к чему. Если сами не поругаются, то может, и поженятся. И Лин с Филис. Они бы еще этим летом поженились, только сама знаешь, куда нам в первый же год на службу с семейством. Но медовый месяц у них вроде уже был, не иначе, больно у Лина морда довольная была, как они из леса вернулись. У Жульки с Кесо скоро приплод будет. Все гадают, что у волка с соболицей народится, даже ставки делают - у них в клане никого кроме волков, сколько себя помнят, в женах-мужьях не бывало. Я три золотых на волков поставил - а на кого еще, вон на Черных Ловцов посмотреть только, и не прогадаешь. Ты не пропадай там, в чужой стороне, Рыська! Скорей бы вы вернулись, что хорошего в том Гаракене. Да, передай Ардену, его в гарнизоне до сих пор помнят, и даже легенды уже складывают. В первый день мне рассказывали, что он один десять крейцев зарубил, а на второй - что пятнадцать. Через неделю, глядишь, дойдет до сотни'.
Росинта прошла в кабинет, поудобнее уселась, и все еще улыбаясь, принялась сочинять ответы.
Глава девятая, идет охота.
Росинта еще с вечера немного поспорила с Арденом. Она было привычно приготовилась выйти в мундире, но муж, как всегда, разумно рассудил, что форма есть форма, даже если она на красивой молодой женщине, и лучше бы ей быть в платье. Разумеется, среди ее обширного гардероба нашлось и на такой случай. В данном случае требовалось удобное, не стесняющее движений, и что б не цеплялось за все подряд. Хорошо хоть верхом сегодня можно было не ездить, все равно экипажи брать.
На улице осень вовсю обживалась, стелила пухлыми перинами облака, сеяла дождь, припасала морозцы. В стихийных трущобах за городским рынком кисли под изморосью соломенные крыши. Еще до рассвета черный полк окружил квартал и облава началась.
Первых детей вытаскивали из куч тряпья, из ящиков, кто-то спал совсем на голой земле. Шум и крики, визг, рычание погнали остальных на крыши и в щели между домами, темные переулки и тупики. Но взрослые были сильнее и опытнее. Одного за другим ловили щенят, котят и даже двух худых облезлых медвежат, черных с белыми острыми мордочками. Были и ребятишки, в смысле люди, не оборотни. Кто-то ожесточенно царапался и кусался, кто-то плакал. Маленькая девочка надсадно кашляла, мальчишка чуть постарше загородил ее, потом в отчаянии обернулся крупным коричневым щенком, зарычал, пошел на обидчиков. Торд схватил его за тощий загривок, поднял, заставляя глядеть в глаза, рыкнул. Щенок одновременно заскулил и оскалился, засовывая свой страх глубже в глотку.
– Укуси еще меня, храбрец, - прохрипел оборотень, засовывая мальца под мышку и подбирая с пола девочку.
Детей сносили к рыночным воротам и сдавали Росинте и другим фаргам. Те принимали маленькие трясущиеся и вырывающиеся тельца, гладили, сколько могли успокаивали, совали в руки (или в зубы, уж что у кого есть) что-нибудь вкусное и сажали в одну из карет с наглухо закрытыми окнами и прочным запором. Пленники, быстренько сжевав взятку (не пропадать же добру) немедленно принимались стучать и царапать, кто вякая, кто завывая.