Сойкина Ворона
Шрифт:
– Если ты о проигрыше в карты и чужих доках, то Света-Валя что-то упоминала, когда убеждала меня тут, что между вами не было никакого криминала в плане секса. Черт, я вела себя… – Воронова поморщилась, как от кислятины и даже чуть покраснела, так что я поспешил дать всему оценку за нее.
– Как нормальный живой человек, чей партнер – слегонца затупа, уверенный, что его действия все обязана истолковать только положительным образом. Забыли, Жень. Пошли пить чай и есть.
Валька и Сандро уставились на нас с одинаково настороженными выражениями лиц, стоило войти, а потом сорвались и засуетились, будто мы к ним в гости пожаловали.
– Я так
– Ага, представляете, он разбираться пришел. Якобы вы у этой злобной бабы денег несусветных за продажу вымогали и третировали всячески, проверяющих из коллегии адвокатов и прокуратуры на нее натравили и даже побили! – возмущенно поведала Валя, так активно жестикулируя, что Никитин на всякий пожарный отодвинул от нее близкостоящую посуду. – Нет, ну надо же быть такой лживой и подлой гадиной! Верещала, как подорванная, что мы все банда, и каждое слово наше – брехня.
– А в итоге-то что? – глянул я на Никитина, чувствуя неловкость слегка. У меня, конечно, был веский и первоочередной повод для беспокойства, но ведь по факту кинул их с Валькой самих разруливать. – Вытолкали их?
– Не-а, даже не пришлось, – ответила Валька. – Этот дядька в итоге рыкнул на адвокатшу, чтобы обратно в машину валила. А сам нас выслушал уже спокойно, кивнул, попрощался и свалил. Только глянул напоследок так… аж мурашки у меня. Непонятно как-то.
– Ну, допустим очень даже понятно, – фыркнул в свою кружку с чаем Сандро. – Вангую – ты, Валюха, еще с ним повидаешься. Однако, все это, конечно занимательно, но, Миха, ты Женьке-то показывать собираешься?
И он мотнул головой в сторону комнаты с аквариумами.
– Показывать что? – насторожилась Женя.
– Надеюсь то, что тебя настолько порадует, и ты не прибьешь меня за самоуправство, – я протянул ей руку. – Пойдем?
Толкнул дверь и пропустил Воронову вперед. Она шагнула в комнату и застыла. Валька и Сандро хотели за нами сунуться, но я предусмотрительно закрыл перед их любопытными носами дверь. Женька молчала больше минуты, обводя все взглядом, я уже аж чуть очковать стал.
– Почему? – прошептала она наконец сильно просевшим голосом.
– Что почему, Жень? – не сразу догнал я.
– Ты все время делаешь так, что у меня сердце чуть не лопается. Почему, Миш? Я… чем я заслужила?
– Эмм… – слегка офигел я и просто обнял со спины, примостив подбородок на ее плечо и, уложив ладонь над ее грудью действительно ощутил, что ее сердце молотит бешено. Захотелось взлететь, раздуваясь от гордости, как шар воздушный. – Тогда тебе мое встречное «почему». Почему, Жень, ты должна что-то заслуживать? Ты есть на белом свете, такая, как ты есть, и ты теперь моя. Я счастлив, Жень, без дураков и притворства с пафосом, реально счастлив. Какие еще могут быть твои заслуги, маленькая? Просто будь, Жень.
Тем более, что вот это все аквариумное барахлишко у меня еще и с хитрым прицелом.
– Спасибо, Миша… Ты даже не представляешь… – Женька повернула голову, в синих глазах блеснули слезы, и я поцеловал ее в уголок рта, а она накрыла мои ладони своими, прижимая сильнее и столько в этом простом прикосновении было интенсивности, что воздушный шар довольства собой мигом вырос в разы.
Вдруг она настолько в свои рыбные дела погружаться станет, что на «Орионовские» движняки у нее времени не останется. И у меня в башке мутиться не будет от одной мысли, что с ней что-то дурное
– Прямо сейчас быть я хочу голой вместе с тобой в своей комнате. Я очень-очень соскучилась.
– Понял, не дурак, – выдохнул, оскалившись в дурацкой, наверняка, лыбе, чувствуя как все тело буквально зазвенело от бешеного возбуждения, что взвилось до предела за один удар сердца.
Я ее подхватил на руки и рванул куда сказано.
– Любому, кто к нам сунется до утра – смертная казнь! – рявкнул, проносясь мимо кухни.
Спустя две недели
– Пошел вон, мерзавец! Да как ты посмел вообще сюда прийти и имя этой твари упомянуть!
– Эту, как вы изволили выразиться тварь, зовут Евгения, и она ваша дочь…
– Нет! Вон! Прокляну!
– … которая уже столько лет тяжело страдает…
– И пусть! Пусть каждый день в пламени адовом горит! И ты пошел вон! Или я милицию сейчас вызову!
– Юноша, оставьте нас с женой в покое! Вы же видите, что причиняете нам, особенно моей жене, боль! Не вынуждайте нас…
Четыре дня я проводил по несколько часов во дворе родителей моей Вороновой. Ненавязчиво беседы заводил с соседями и выискивал возможность поговорить с ее предками. Ясное дело, что только я заикнись на их пороге о Женьке и дверь квартиры передо мной бы захлопнули, так что я решил их перехватить по пути куда-нибудь, чтобы иметь хоть небольшой зазор по времени донести свою позицию. Надеялся на пару минут хотя бы адекватного диалога, но едва заслышав о Женьке, ее приемная мать впала в неистовство прямо-таки.
– А о ее боли вы никогда не задумывались?! – повысил я уже голос, понимая, что слушать меня не хотят, но это не значит, что я не скажу все, что считаю нужным. – Или только со своей носитесь столько лет? Вы были взрослыми людьми, что взяли ребенка, и должны были дать ему любовь! А вместо этого она получала исключительно ваше равнодушие, а все что было дальше – его последствия.
Я не собирался быть жестким, ведь все же они люди пережившие страшную потерю. Но здесь и сейчас я чтобы моя любимая стала счастливее, и если ради этого нужно не миндальничать, а озвучить болезненную правду в лицо – я это сделаю.
– Убирайся! Пошел вон! – лицо женщины превратилось в маску сплошной лютой ненависти, вряд ли через такую что-то пробьется, но я не остановился.
– Я сочувствую вашей потере, но сейчас, время спустя, хоть попробуйте задуматься о своем поведении и поступках, что привели к ужасному результату.
– Да как вы смеете, юноша! Хотите еще нас и обвинить в том, что сделала Женя? – огрызался отец, пытаясь торопливо увести от меня жену, явно готовую в морду мне вцепиться.
– Что конкретно она сделала, а? Поддалась на приставашки парня, которого вы для другой дочери подобрали? А вместо того, чтобы адекватно все это решить, вы соизволили ей как собаке цыкнуть – «фу, это не тебе, пошла в свой угол как всегда»! Вам удобнее всю вину на нее перевесить, а себя считать безгрешными жертвами? Тамара Леонидовна, вы ведь видели, что происходит, видели, но вас волновало только то, чтобы ваша родная дочь получила все, что хотела, а на чувства Евгении вам было плевать с самого начала. В том, что случилось, вашей вины не меньше, а как раз гораздо больше, чем Жен…