Сойти с ума
Шрифт:
К сожалению, герцог не желал покидать трапезную без нее.
– У нас есть, о чем еще поговорить сегодня, – надоело Чарону ждать, и он попросту выдернул девушку из-за стола.
Бригитта разочарованно отвернулась от сахарного чуда и поплелась за своим мучителем. Сегодня ночью она убежит, попробует найти укрытие где-нибудь в лесу. Жаль, что перед побегом не удалось отведать сладенького.
– Геральд, ты можешь идти, – отпустил услужливого деда Волфуорт, когда тот указал на дом из бруса с затейливым зеленым орнаментом.
– Я тоже
Чарону на секунду захотелось оказаться на месте этого косматого увальня.
– Где твой дом? – отвел он взгляд от девичьей руки.
– Вот тот, с желтой росписью, – указала она на утоптанную, но не расчищенную как следует тропку, ведшую к ее жилищу.
Надо будет назначить дежурных чистить снег, – сделал мысленную зарубку Чарон. Вслух же сказал другое.
– Бригитта, не вздумай бежать.
По ее заметавшемуся взгляду стало ясно, именно это она и собиралась сделать.
– Если убежишь, я сожгу весь Скаженный лес, – пообещал он, воспользовавшись знанием о присущей девушке жалостливости. – Со всеми его обитателями, – многозначительно глянул он на Лорика.
– Генерал, вы чудовище! – выкрикнула она.
– О! Мы опять перешли на официальный тон, – криво улыбнулся герцог. – И правильно. В стае не следует фамильярничать со своим вожаком.
– Ты сравниваешь меня с животным!? – взвилась Бригитта.
Волфуорт лишь рассмеялся и подтолкнул ее в сторону дома с милыми желтыми рисунками.
Предвечерние сумерки расцветились огоньками птичьего оперения, и сейчас все избы поселка походили на пряничные домики. Воспоминание непрошенной вспышкой напомнило герцогу о том, что он запрещал себе вспоминать.
Чарон подождал, когда девушка скроется в доме, и только после этого собрался войти в свое временное пристанище.
Его остановил медвежий рык.
– А ты чего тут сидишь? – укорил он увальня. – Я тебя кофеем поить не собираюсь.
Медведь еще разок рыкнул и поднял переднюю лапу.
– Ты что, собака что ли, лапу мне давать? – удалось хищнику таким незатейливым жестом прогнать мимолетную грусть из сердца Чарона. – Не медведь, а недоразумение сплошное, – возмутился герцог, но мохнатую лапу все-таки пожал.
Он ожидал столкнуться с затхлостью, грязью, скудостью обстановки лесного домика и был приятно удивлен не столкнуться ни с чем из своих опасений. Светелка оказалась чистой со всем необходимым набором мебели и даже с наличием на стене пейзажной картины, выполненной исключительно в зеленых красках. Пахло в помещении сосновыми шишками. Красно-черный цветок в камине согревал деревянный брус. Вересковые камешки, уже виденные им в лесу, хорошо освещали пространство.
Герцог сложил все личные вещи своего предшественника в комодные ящики. Перестелил на постели свежее белье, благо оно
Чарон позволил себе принимать ванну чуть дольше, чем планировал. Усталость этого дня давала о себе знать, а вода удивительным образом обволакивала его успокаивающим цитрусовым ароматом мелиссы.
Интересно, Бригитта тоже сейчас купается? – вот совсем не собирался о таком думать, а как-то само собой получилось. Он постарался отогнать от себя красочные картинки. Слишком красочные. И слишком навязчивые!
Герцог с шумом выбрался из теплой воды, с силой обтерся толстым махровым полотенцем, натянул штаны для сна и единым махом выпил стакан воды. Тоже повод для душевного спокойствия – в доме имелся графин, наполненный, судя по вкусу, родниковой водой.
Он умел засыпать быстро. Такому учит война. И просыпаться от любого шороха тоже учит война. На этот раз среди ночи герцог проснулся не от шороха, а от криков за окном.
– Ну что за сумасброды? – с недовольством глядел Чарон на прыгающих в нелепом танце скаженных. – Пора наводить порядок! – накинул он дубленку на голый торс, влез в сапоги и походкой уверенного в себе человека направился к сборищу танцоров.
Мороз ночью усилился и ощутимо холодил открытые участки тела, но герцога подгоняла злость разбуженного человека, и даже стужа была ему сейчас нипочем.
– Что тут происходит? – вклинился он в группу кричащих и размахивающих руками скаженных.
– Да дед наш, будь он неладен, – отозвался на окрик герцога повар Хемери, – опять улей перевернул. Пчелы на него накинулись, Геральд по домам и побежал. Теперь пчелы всех жалят.
– Улей? Пчелы? Зимой? – озадаченно спрашивал Волфуорт. – Я думал, они, как и берложник, спать должны.
Лорик увязался за герцогом и теперь зарывался в сугробе, спасаясь от жалящих насекомых.
– Нет, – опроверг предположение Чарона повар. – Они не спят зимой, в кокон сбиваются и так холода в ульях пережидают.
– Ясно. Чем их обратно в улей приманить? – взял герцог ситуацию под контроль.
– Малина – самое лучшее слабительное средство. Особенно, когда в ней прячется медведь, – вдруг выдал Хемери.
Чарон сердито глянул на здоровяка. Он-то думал, что тот вполне нормальный, а оказывается и у повара не все дома.
Но все же именно дурная фраза Хемери помогла справиться герцогу с ситуацией, загнать пчел в улей и разогнать скаженных по домам.
Лорик-то вовсе не от пчел спасается, – дошло до него. Вряд ли эти создания могут причинить вред толстокожему зверю. Медведь просто-напросто выкапывает из сугроба очередной чудо-цветок, который растет без корней и стебля и никогда не увядает. А для пчел этот цветок чем-то привлекателен, вот они и роятся вокруг косматого.