Союз капитана Форпатрила
Шрифт:
Форпатрил скрестил руки на груди и уставился в пространство:
— Вопрос к Баю.
Второй барраярец сделал глубокий вдох — выигрывал себе несколько секунд на раздумья? — и приглашающе махнул рукой на пару диванчиков в углу.
— Верно. Могу я предложить всем присесть поудобнее?
Он выиграл еще пару секунд, пока они с Риш устраивались на своем прежнем месте, а оба мужчины — там, где прежде спал Форпатрил. Байерли уселся рядом со своим дальним родственником, но тот и вправду отодвинулся от него как можно дальше — на самый край. Вид у Байерли был все
— Гм. Так. Как же… вы все тут оказались?
Ледяным тоном Теж ответила:
— Нас пригласил капитан Форпатрил.
— Им нужно было залечь где-нибудь в безопасном месте, — вставил тот. — Сработало, собственно, раз ты не смог их отыскать.
Он подумал и добавил:
— Целенаправленно отыскать, а не случайно наткнуться.
Теж наморщила лоб, глядя на Байерли. Расхождение пижонской манерности с тем, о чем свидетельствовало его тело, резало ее чувства, словно музыкальный диссонанс или кричащие цвета.
— Ктовы такой?
— Хороший вопрос. А кто вы?
— Ну, кое-что могу сказать я, — вмешался Форпатрил. — Узнал от Морозова, местного эксперта СБ по Джексону. Риш также известна как Ляпис-Лазурь, генный модификант, одна из членов танцевальной труппы, принадлежащей баронессе Кордона со Станции Кордона. Скорее всего, покойной баронессе. Кажется, около семи месяцев назад Дом Кордона поглотили некие довольно мерзкие конкуренты.
Теж вздрогнула. Риш подняла горящий яростью взгляд:
— Не конкуренты. Хищники. Падальщики. Гиены, шакалы и стервятники.
— Настоящий зоопарк, — подытожил Байерли, чьи брови в этот момент поползли наверх, а глаза расширились. — Вы были там в момент, э-э, собственно поедания?
Теж подняла руку.
— Мы ничего не собираемся вам рассказывать, — она подождала, пока лицо Байерли не скривится от досады, и выложила на стол свою единственную карту. Или иллюзию таковой. Чистый блеф, от которого сводило под ложечкой и кружилась голова. — Но мы могли бы заключить с вами сделку. Ответ за ответ, ценность за ценность.
Пойдет ли он на это? Сама идея сделки — призрачна. Этот человек может вытащить свой парализатор, свалить Риш на месте и подстрелить Теж прежде, чем она преодолеет половину расстояния до него — хотя, возможно, если бы он стрелял сначала в Теж, а Риш на него бросилась, превосходство было бы не на его стороне. Тогда она может очнуться привязанной к стулу, как бедняга Айвен Ксав, и ощутить холодный поцелуй шприца с фаст-пентой. И за считанные минуты с приступами идиотского хихиканья выплеснуть все, что знает. Зачем, собственно, ему покупать то, что можно так легко украсть?
Вместо этого Байерли откинулся на спинку дивана и долго, задумчиво молчал.
— Хорошо, — произнес он, наконец. — Я заключаю сделку.
Риш удивленно подняла брови, как и Форпатрил.
— Как ваше настоящее имя, сера Бриндис? — с места начал Бай.
Теж сжала губы, пряча одновременно восторг и ужас. Это человек адаптируется к ситуации гибко, почти как джексонианец, будучи таким же настоящим барраярцем, как и Форпатрил. Понимает ли он,
— Цена этого вопроса — моя жизнь. Вы можете предложить что-либо равноценное?
Он склонил голову.
— Тогда не будем начинать именно с него. А узнать, что именно случилось прошлой ночью, я могу и от Айвена, так что не стану тратить этот вопрос впустую. Так что вчера произошло, Айвен?
— Тебе короткую версию? По твоей вине эти женщины приняли меня за наемного бандита, которого послали за ними следить, и мы разбирались с этим недопониманием до тех самых пор, пока не объявились настоящие бандиты. За тобой должок. За мою бессонную ночь, похмелье от парализации, необходимость с этим похмельем прыгать с одной высокойкрыши на другую, и, позволь добавить, громадное личное разочарование. Мы слиняли, оставив бандюков валяться без сознания на полу, сообщили полиции о взломе и добрались сюда — причем так поздно, что я чуть было не опоздал на работу.
Байерли вцепился в свою темную шевелюру.
— Боже правый, Айвен, зачем ты в полицию-то позвонил?!
— Рано или поздно они бы все равно узнали. Я не хотел позволить бандюкам скрыться, тащить их с собой тоже не собирался и, наконец, не был уверен, могу ли доверять… — он запнулся, — другим силовым структурам, после всего, что ты мне наговорил. — В его тоне прорезалась обида: — А в довершение всего пара совершенно несимпатичных местных полицейских выследила меня, когда я собирался уходить с работы, зажала в угол и мурыжила аж сорок пять минут. У них просто руки чесались арестовать меня за приставания, изнасилование, похищение, убийство и бог знает что еще — прежде всего, наверное, за то, что я барраярец.
— Ах, дерь… ты упоминал обо мне?
— Я сохранил твое существование в полной тайне. Пришлось выписывать настоящие кренделя вокруг тех улик, что у них были, так что можешь мне сказать «Спасибо, Айвен».
— Не рано благодарить-то?
Форпатрил нахмурился еще сильней.
— Да, вот еще. Вдобавок ко всем неприятностям, меня допрашивали в одной из наших переговорных, а ты прекрасно знаешь, что они все прослушиваются. И запись будет у моего шефа в папке «Входящие» завтра же утром. Я в состоянии солгать ради тебя местным копам, Бай, но будь я проклят, если стану лгать Десплену!
Байерли стукнул себя кулаком по лбу.
— Айвен!Если ты сам знал про запись, почему не повел их побеседовать куда угодно еще — в кофейню, на скамейку, в парк, да мало ли куда! У тебя чувства самосохранения меньше, чем бог дал канарейке. Как ты вообще жив до сих пор?
— Эй! Пока я живу своей жизнью, у меня все в порядке. Лишь тогда, когда… когда в моей жизни объявляетесь вы, чертовы проныры, причем без всякого приглашения — вот тогда дела осложняются.
— Ладно! У меня вопрос, — перебила их Теж — сколько можно пререкаться? — Кто отправил капитана Форпатрила ко мне и дал ему мой снимок? Вы? — она сердито посмотрела на второго Фор-как-его-там.