Союз нерушимый

Каштанов Михаил

А вот в Союзе так не получится. У нас всё намного сложнее. И это не хуже и не лучше - просто это так есть. И Германии и Японии еще только предстоит встать на тот путь, которым уже в течение полутора тысяч лет идет Россия. Если они хотят стать великими народами, а не нациями, им не останется другого пути. Что может быть проще - завоевать Европу. А вот что с ней дальше делать? Превратить в рабов? Уже было, во времена Рима, и ничем хорошим не кончилось. Уничтожить? Вырезать или истребить каким другим способом всё население? Даже технически это трудновыполнимо, а уж последствия это шага совсем не предсказуемы. По крайней мере, связи с остальным миром будут полностью прерваны, и единственным способом общения станет война. Война до полного истребления. Остается одно - объединить Европу, превратив её в Германию. Сделать то, что так долго, и надо сказать весьма успешно, делала Россия - собирая и объединяя народы в одно целое. Похоже, Гитлер это понял. Как и японцы.

Да

и в России этот процесс после смерти последнего Рюриковича, пошел как-то не так. Словно уже тогда первые Романовы стали равняться на Европу. Вот и стали появляться национальные окраины. А вместе с ними и национальные проблемы. Вместо ассимиляции малых народов им стали предоставлять, какую - никакую, самостоятельность и даже льготы по сравнению с коренным населением. Хорошо, что сейчас все изменилось, ну или меняется, если быть точным. Единое государство - единый народ. А иначе это не государство - а бомба замедленного действия.

Размышления Новикова были прерваны появлением в салоне самолета совершенно очаровательной бортпроводницы. Этакая белокурая бестия, с ослепительной улыбкой и невероятно стройными и красиво затянутыми в шелковые чулки ножками. От предложения чего-нибудь выпить, Новиков не отказался, но тут же поймал себя на мысли, что не отказался бы и от кое-чего другого. Три месяца, проведенные в Германии, позволили ему познакомиться со многими сторонами её жизни. Вот только женщин там не было. А тут - такое явление! Эх!

Видимо, красавица бортпроводница правильно оценила горящий взгляд советского командира. Ушки покраснели, а щеки зашлись нежным румянцем.

– Герр офицер желает чего-нибудь еще?

Новиков чуть не застонал. 'Ну, это ж прям форменное издевательство! И ведь прекрасно понимает, зараза, что делает'!

Пришлось улыбнуться во все тридцать два зуба и, испустив глубокий (совершенно искренний, кстати) вздох восхищения произнести что-то типа, что его желанием является постоянно летать вместе с таким ангелом. Причем желательно далеко и долго.

'Ну, Татьяна, дай мне только до тебя добраться! Я что, зря, что ли тебя в Москву вызвал, и номер в гостинице заказал? Готовься встречать, жена, любимого мужа. А то ведь улечу куда налево'.

Чаровница из 'Люфтганзы' удалялась такой походкой, что Новиков был просто вынужден отвернуться к иллюминатору. Благо, как раз в этот момент там оказалось на что посмотреть. Чуть выше, параллельным курсом, плыла гигантская серебристо-голубая сигара. Даже на таком расстоянии Новиков мог хорошо разглядеть серию, номер и надпись крупными буквами 'СССР'. Дирижабль береговой охраны Балтфлота возвращался с патрулирования на базу. 'Значит, скоро Ленинград. Вот ты и дома товарищ комдив'.

Глава - 6.

Родин

От Астрахани, которая как оказалось, не являлась конечным пунктом его маршрута, Родину пришлось добираться до Махачкалы. Хотя добираться, это громко сказано. Старенький трудяга Г-2 пусть и без удобств, но всё же достаточно быстро доставил его до бывшей столицы бывшей автономной республики Дагестан. А уж отсюда, до точки назначения, рабочего поселка Двигательстрой, добрался на обычном рейсовом автобуме. Новенький ЗиС, до сих пор пахнущий лаком и дерматином, бодро бежал по дороге, оставляя за собой клубы пыли. Салон был полон. Видимо, маршрут пользовался популярностью. Давненько не приходилось Родину ездить в автобусах, если не считать таковыми поездки на аэродром. Вот и сидел он, расслабившись в мягком пружинном кресле, смотрел в окно и невольно прислушивался к разговорам пассажиров. Народ ехал в основном рабочий, кто с завода, кто с рыбколхоза. Мужчины степенно рассуждали о каких-то производственных проблемах. Впрочем, без всяких технических подробностей - производство, да и сам завод были донельзя секретными. Женщины, те больше про быт. Но и быт крутился весь вокруг завода. Заводские садики и ясли. Заводская музыкальная школа и клуб. Заводской стадион и магазины. Короче говоря - градообразующее предприятие. Именно образующее, а не разрушающее.

Сидел Родин слушал, и вдруг такая на него тоска навалилась - хоть волком вой! Или тем же самым волком - вцепился бы в чьи-то жирные шеи или меченые головы. Как же так случилось, что в такое тяжелейшее время, когда все силы страны были брошены на развитие промышленности и перевооружение армии, когда вся страна готовилась к войне - находились и средства, время, и, главное, государственная воля на строительство тех же детских садов и Дворцов культуры, на заботу о людях, а в те далекие девяностые вдруг оказалось, что ни на что денег нет? Как же так получилось, что богатство мы променяли на котомку нищего? Почему страна оказалась в положении осла, бегущего сломя голову за привязанной перед его мордой морковкой 'западного образа жизни' и не замечающего что с тучного пастбища он бежит в пустыню? Когда и почему произошла подмена понятий? Ценности сменились на ценники, устремления на упёртость, труд на зарабатывание денег. Вот,

за его спиной, три женщины, судя по голосам молодые, обсуждаю с жаром какую-то книгу. Книгу! А не телешоу 'Как стать ещё большим кретином?'. Соседи справа, два серьезных мужика. Один другому с гордостью рассказывает, что его сына взяли на работу в механический цех. На тяжелую работу в цех, а не в какое-нибудь рекламное агентство или адвокатскую контору. Эти люди строили жизнь. Свою жизнь и жизнь своей страны. Строили, а не выживали, созидали, а не торговали. Они, каждый на своем месте, действительно творили историю. Это было общество созидателей, а не потребителей. Да, не все стремились к этому сознательно. Многие просто равнялись и тянулись за теми, кто шел вперед. И это равнение было не спонтанное, не 'добровольное стремление человеческого индивидуума к проявлению духовной потребности к творению', это было проявление государственной политики и воли. В этой стране с ранних лет каждый её гражданин воспитывался так, что он имеет полное право сказать: 'Государство - это мы'! Не та - витающая в облаках или сидящая в аду политическая власть, а мы, народ. И нечего сравнивать материальное благополучие этого времени с приснопамятным тринадцатым годом и заявлять, что тогда рабочим и крестьянам жилось лучше! Не жилось им лучше. Кто мог позволить себе качественное лечение, обучение своих детей в школе и их пребывание в детских садах? Кто мог рассчитывать, что его ребенок или он сам смогут вырваться из своего сословия и реализоваться в этой жизни? А сейчас? И люди, эти люди, которые живут сейчас, которые своими глазами видели, что было и что есть, они это оценили. И отдавать этого не собираются.

Вот, собственно, и ответ на заданный самому себе вопрос. Власть народа и для народа - это сейчас. И власть ради денег над народом - это тогда. А что механизм формирования ИСПОЛНИТЕЛЬНОЙ (слово-то какое!
– исполняющей волю народа) власти создаётся совершенно другой, чем в бывшей истории, Родин заметил уже давно. Вот только повода разобраться в этом, хотя бы для самого себя, как-то у него не было. Вот вам и польза поездок в общественном транспорте. На какие мысли и размышления наталкивает. Ну, а если вернуться к вопросу о власти, то, что получается? Любая власть формируется из элиты. Элиты страны, народа, нации. И для любой власти, если это действительно власть, основной задачей становится формирование и, если можно так выразиться, воспроизводство этой самой элиты. А для этого необходим механизм, поддерживающий баланс привилегий и обязанностей этой самой элиты. Как только привилегий становится больше чем обязанностей, так сразу начинается процесс 'загнивания' элиты, превращение её в класс паразитов. Так вот такой механизм сейчас и начинал работать. Сталин жестко и неукоснительно гнул линию на превращение партии из руководящей силы, в силу, организующую и формирующую. Формирующую в первую очередь кадры новой, советской, элиты. Из всех видимых привилегий, постепенно, оставалась только одна - работать в аппарате исполнительной власти. Как-то незаметно исчезли из жизни страны все эти 'СПЕЦ': распределители, магазины, школы, больницы, обслуживание и так далее, до бесконечности. За использование, например, служебного транспорта в личных целях - срок давался такой, что проще было машину украсть. И что же теперь делать всем этим новоявленным барыням и барам? Приходится ходить в обычный магазин. Водить детей в обычную школу. Пользоваться общественным транспортом. И даже, какой ужас!, жить в обычном доме с обычными соседями.

Вот ведь как интересно получается: как только все эти меры стали претворять в жизнь, так резко увеличилось количество разводов в семьях ответственных работников. Это Родин знал даже на примере сибирских городков и поселков, где ему довелось жить в последнее время. Оказывается, не нужны стали такие мужья, которые в дом, кроме зарплаты, ничего не приносят. И потянулись 'караваны перелетных птиц', так их и хочется сравнить с леблядями, в южные, точнее, Кавказские, края. Думали, что им там мёдом намазано. Ага! А там их ждёт очень любвеобильный, верный сталинец, товарищ Киров. И начинают эти самые 'лебёдушки' работать своими 'крыльями белыми' до кровавых мозолей. Поскольку делать они ничего полезного толком не умеют, то и берут их на работу только разнорабочими. А пристроиться в жизни в роли представительниц древнейшей профессии не получается, поскольку нет такой профессии в Советском государстве, а есть понятие нетрудовые доходы, тунеядство и мошенничество. А за такие понятия - дают понятные срока в местах очень отдаленных.

Вот так и начинался процесс фильтрации. Вроде бы просто, но насколько же эффективно! И так - шаг за шагом. И следующим шагом, или фильтром, становится, судя по всему, служба в армии. Не служил - не имеешь права поступать в ВУЗ. Нет высшего образования - нет возможности пробиться в управление. А что, все правильно. Большинству людей, чтобы научится нормально командовать, надо сначала научиться самим подчиняться приказам.

Родин не знал, насколько хорошо видны эти изменения и их цели современникам, тем, кто живет здесь и сейчас, а ему было с чем сравнивать. И поддерживать этот курс он был готов всеми своими силами.