Союз нерушимый
Шрифт:
– Что это за мультики, я в дурдоме?
Палыч отмахнулся:
– Это детская больница, недалеко от Дворца. Сюда всех раненых свозили.
– А что с мятежом?
Шеф остановился, глядя в стену.
– М-да, - неопределённо сказал он спустя пару мгновений.
– Мятеж подавлен. Но последствий не оберёшься.
– Это каких?
– напрягся я.
– Все члены Ставки мертвы. Все депутаты тоже. Помимо них куча жертв среди гражданских и военных чинов. Связь нарушена, с экономикой полная задница, на фронте неспокойно. Но, если в целом, то мы победили. Ты победил, - поправился Палыч.
– Тем не менее, сейчас не время отлёживаться. Доктора тебя подлатали, так что
– Ну ладно, - я слез с постели, улыбаясь до ушей, и обнаружил, что мне приделали новую руку - ничуть не хуже старой.
– Работа так работа...
Палыча мой вид шокировал: наверняка он подумал, что сотрудник повредился в уме, а мне почему-то было так легко и спокойно, будто я долго-долго нёс тяжёлый чемодан и, наконец, получил возможность от него избавиться.
Через несколько минут чёрная волга катила по ночной Москве в сторону Конторы. Дворец Советов с заклинившей статуей Ленина остался далеко позади. На проспекте Калинина, через который нас почему-то повёз навигатор, окна четырёх огромных "книжек" горели, образовывая исполинскую надпись "СССР". Я смотрел по сторонам - на спящую столицу, которая проснётся утром и продолжит жизнь с того момента, как её прервал мятеж. Несмотря на то, что, как оказалось, я провалялся без сознания почти сутки, ужасно хотелось отдохнуть.
"Ничего-ничего", - успокаивал я себя.
– "Скоро будет горячий душ, чистая одежда, любимая кровать и мохнатая кошачья морда под боком".
Палыч сидел рядом - нахохлившийся, закутавшийся в пальто, то и дело клевавший носом.
– Да!
– устало говорил он с кем-то.
– Да, пацан нам нужен. Он очень способный. А этому старому жиду, как бы ни торговался, больше двухкомнатной не давай. Угу. Угу. До связи.
На какое-то время установилась тишина, нарушаемая лишь тихим шелестом двигателя.
– Что это всё-таки было?
– задал я давно мучивший меня вопрос.
– Ты о Ленине?
– О нём самом.
– О-о, тут очень интересная история, - ответил шеф, прищурив глаз.
– Было настоящим удовольствием её распутывать. В кои-то веки детективная работа, а не поиск тех, кто рассказывает политические анекдоты. Пока ты валялся без сознания, мы допросили кучу народу. Из числа тех, кто остался жив, само собой, потому что Ильич начал своё очищение именно с соратничков. Очень здравая, кстати, мысль.
– Действительно, - согласился я.
– Ни Захарова, ни Гречко совсем не удивила мысль, что главный пытается их слить. Похоже, они готовились к этому заранее. Так всё-таки. Откуда взялся Ленин?
– Началось всё с десяток лет назад, когда у кого-то из учёных возникла идея улучшить человека не кибернетически, а биологически, - начал рассказ Палыч.
– Старый человек - тварь очень хрупкая и анархичная, а, значит, для построения коммунизма и освоения радиоактивной целины бесполезная. Даже с железяками внутри. А вот новый советский человек, способный пить радиоактивную воду, выдерживать попадание гаубичного снаряда, питаться лучами солнца и так далее - это уже совсем другой коленкор....
– ...И воплощали эту идею в Загорске-9, -продолжил я мысль шефа.
– Именно, - кивнул он.
– Экспериментировали со всеми частями тела: мышцы, пищеварительная система, кости и так далее. Стремились достигнуть предела во всём: если мышцы, то как можно сильнее; если кости, то крепче стали, если мозги - то... Соответственно. Не знаю, в чью больную голову пришла мысль воссоздать вождя мирового пролетариата в улучшенном виде. Но факт остаётся фактом: в рамках проекта мозг того, старого Владимира Ильича достали из банки с формалином, просканировали, сняли максимум
– мы стояли чересчур долго, и Палыч вытянул шею, стараясь рассмотреть причину.
Оказалось, что причина крылась в небольшой пробке: фары высветили небольшой блокпост впереди, где угрюмые милиционеры проводили проверку документов. Рядом стояли, притопывая на холоде, солдаты Кантемировской дивизии.
– Так вот, - шеф снова сел на место и продолжил.
– Тот мозг был первой удачной моделью, но был и нюанс - слишком быстро мутировал. Разрастался, обретал новые способности, обучался и через какое-то время, похоже, понял, кто он и чего от него хотят. Учёные ставили на нём эксперименты по подключению к сети - это была их ошибка номер один. Давать сверхразуму доступ ко всему возможному массиву информации - это как-то... Да ёлки-палки, что там?!
– начальник нервничал из-за вынужденного простоя.
– Короче, мы проследили всю схему. Ленин варился-варился в сетевой информации и решил действовать. Не размениваясь на мелочи, он связался сразу с высокими чинами, которых можно было купить или шантажировать - как наших покойных депутатов. Взламывали почту, искал грязное бельё: с его возможностями это было раз плюнуть. Через депутатов вышел на "большие звёзды" армии, флота, КГБ и далее. Я читал его переписку с нашими подопечными и у меня на глазах наворачивались слёзы зависти. Шедевр челночной дипломатии.
Милиционеры подошли к нашей машине, Палыч показал голограмму удостоверения - и старлей в серой шинели, кивнув, выпустил нас на свободу.
– А зачем вообще всё это было надо?
– спросил я.
– Не знаю, - пожал плечами шеф.
– Может, двинулся на революции, а может быть, - он понизил голос, - дело в том, что у нас и правда совсем не тот режим, о котором мечтал Ильич... В общем, нашлась куча недовольных. Причём, не из тех, кто живёт в бараках и мясо видит раз в неделю. Люди, у которых было всё, чего только можно желать, с удовольствием продавали страну, причём, за не особенно и высокую цену. Офицеры КГБ - за возможность сместить, наконец, верхушку Конторы. Депутаты - за должности, квартиры и барахло. Военные - за тёплые места в генеральном штабе или политическую карьеру. Мерзавцы. Даже хорошо, что он их почти всех...
– Палыч сделал красноречивый жест ладонью у горла.
Я усмехнулся:
– Ну да, он сделал за нас всю работу на несколько лет вперёд.
– Ага. Как бы сокращения не начались, - растянул губы в улыбке Палыч.
– Так вот, первым проколом нашего гения стал Золотарёв. Незадолго до Большого Концерта он начал Ленина открыто шантажировать, требуя дать собственную республику в Европе. Это была большая ошибка обоих, которая в итоге и похоронила всё предприятие и их самих в придачу. Ильич решил разобраться с предателем самостоятельно, а чтобы никто ничего не заподозрил, замаскировал под убийство с личными мотивами.
– А потом?
– Лукацкий был связан с Золотарёвым и сразу сделал верные выводы, поэтому его тоже нужно было убрать.
– Ага, - кивнул я, понимая, что было дальше.
– Но это убийство получилось куда более топорным, я вышел на след - и наш отдел было решено убрать.
– Тут неоднозначно, - пожевал губами Палыч.
– Вероятнее всего, он преследовал три цели: убрать наш отдел, проредить своих ненадёжных союзников в КГБ и отвлечь Контору от каких-либо расследований вообще. Для этого, я думаю, он тебя и освободил.