Союз трёх императоров
Шрифт:
– Так что же вы всё-таки советуете делать?
– Необходимо разыграть японскую карту в наших интересах. Надо столкнуть Японию с Россией. Нам просто необходима новая война этих государств! Тогда русские ресурсы будут оттянуты на Дальний Восток. А при единственной железнодорожной магистрали переброска войск, продовольствия и боеприпасов растянется на месяцы и даже годы… Две воюющие армии надолго увязнут в Маньчжурии. Фактически Россия будет исключена из европейского пасьянса, и тогда можно подтолкнуть к войне и Германию. К тому времени завершится модернизация армий Антанты, и будет достигнут военный паритет.
– Итак, Дальний Восток – вот приоритет нашей геополитики! – подытожил Вудро Вильсон. – Надо приласкать Японию и пообещать ей всяческую помощь. Разумеется, на столь важное дело придётся немного раскошелиться. Вы меня слышите, господа банкиры?
Эскадренный миноносец «Дерзкий» вошёл в Севастопольскую бухту и малым ходом направился к бочке № 3, указывая дорогу следовавшему ему в кильватер линкору «Императрица Екатерина Великая». Новейший дредноут прибыл из Николаева и в Севастополе оказался впервые. Отсалютовав флагманской «Императрице Марии», он стал рядом с ней на бочку. С берега кричали и махали руками: могучий дредноут – «сверхсилище», как его обозвали местные журналисты – привлекал всеобщее внимание.
– Ура! Теперь у нас с турками – как минимум паритет, – сказал своей спутнице стоявший на Графской пристани щёголь-лейтенант. – В прошлом году англичане построили для султана два дредноута. Вот и у нас теперь два!
– Неужели до этого дня мы были слабее турок? – удивилась юная барышня.
– Ну, не слабее, конечно. Турок мы били всегда, независимо от соотношения сил. Мы побеждали не числом, а уменьем. Теперь же, когда на нашей стороне и то, и другое, мы будет не просто побеждать, мы будем громить противника в пух и прах!
Мимо Графской пристани прошёл «Дерзкий». Все заворожено смотрели на его стремительный силуэт с высоким полубаком, тремя наклонными трубами и внушающими уважение длинноствольными пушками. Резко положив руль, эсминец развернулся и эффектно пришвартовался кормой к Минной стенке. Из третьей трубы взмыла вверх прощальная шапка чёрного дыма. Поход завершён.
– Какой красивый корабль, – раздался чей-то женский голос.
Ах, какие были времена! Тогда дамы знали толк в красоте, даже если это эскадренный миноносец, а не букет хризантем или сумочка от Louis Vuitton…
Севастополь был взбудоражен: все только и говорили, что о дерзком ограблении ювелирного магазина братьев Шпигельглуз. Преступление было совершено с неимоверной наглостью: группа налётчиков – то ли четыре, то ли пять человек – среди бела дня ворвалась в магазин, расположенный на оживлённой улице в самом центре города. Охранник магазина был застрелен, остальные сотрудники, напуганные до смерти, выполнили все требования нападавших безоговорочно. Содержимое прилавков и сейфов быстро перекочевало в большие рюкзаки и сумки, после чего банда скрылась на фаэтоне, запряжённом парой гнедых.
Главаря налётчиков быстро опознали, поскольку он даже не скрывал лица и орудовал без маски. Вероятно, он считал, что ему терять уже нечего. И теперь весь город был обклеен листовками с его портретом. За поимку бандита обещали премию в 500 рублей. Казанцев и Мунивердич узнали его сразу – это был тот самый мордоворот-заика, с
«Выходит, мы отделались малой кровью, – подумал Казанцев. – Сделай я тогда ещё пару шагов с кортиком в руке, и этот убивец пристрелил бы нас обоих не задумываясь… Нет, героически сложить голову в ресторане от бандитской пули – это совсем не та смерть, какую я готов принять».
– А что за прелестная незнакомка была с тобой вчера вечером? – спросил Мунивердич. – Я тебя раньше с ней не видел.
– О, это из отдыхающих… Курсистка из Петербурга, приехала с мамашей на море. Мила, но порезвиться в постели с ней не получится – слишком скромна и неопытна. К тому маменька у неё, судя по всему, – сущий цербер! Держит дочку на коротком поводке. Если желаешь, могу тебя с ней познакомить. Готов, так сказать, передать барышню в добрые руки. Для светских бесед и стихов на закате она очень хороша. Но для более приземлённых целей абсолютно бесперспективна…
– Экий же ты, Коза, циник!
– Конечно! – усмехнулся Казанцев. – Не знаю, как там у вас, летунов, но настоящий моряк просто обязан быть циником. В море – дома, на берегу – в гостях. Так что терять время на сантименты некогда. Раз, два – и в койку!
Ведя беседу, друзья-мичмана прогуливались по Корниловской набережной. Солнечный день был наполнен сочными летними красками: по ярко-синей, шероховатой от мелкой ряби Артиллерийской бухте взад-вперёд ходили яхты; белые треугольники их парусов сходились, расходились, наслаивались друг на друга… Этой умиротворяющей картиной можно было любоваться часами – казалось, она не надоест глазам никогда. Чуден Крым при тихой погоде!
– Нет, в самом деле: давай представлю тебя этому прелестному созданию! Зовут её Настей. Кажется, она собирается гостить в Севастополе до конца августа – у тебя будет достаточно времени насладиться её обществом. А я себе лучше подыщу дамочку попышнее и попорочнее! – Казанова аж причмокнул губами от предвкушения.
– Ха! ПОПЫшнее и ПОПАрочнее! – передразнил его Мунивердич и широко развёл руки, словно рыбак, хвастающий уловом. – Знаю я твои извращённые вкусы!
Казанцев выполнил своё обещание. Через два дня они встретились у лестницы, ведущей на Мичманский бульвар. Мунивердич только что вернулся от стоматолога и теперь сверкал золотым зубом. Казанцев представил ему симпатичную девушку в светлых кудряшках и пышном летнем платье из белой кисеи. Настоящая кисейная барышня.
– Это Настя. А это – наш герой Гремислав.
– Гремислав? Какое интересное имя!
– И оно совсем не случайно! Слава об этом человеке будет греметь по всей России. Смотрите: блестящий офицер, отважный авиатор, прекрасный спортсмен и просто красавец! Покоритель неба, каждый день взирающий на нас с высоты птичьего полёта!
От такого потока комплиментов Мунивердич засмущался:
– Ну, ты у нас красноречив, прямо как Цеппелин… То есть как Цицерон, миль пардон!
Над стихотворной оговоркой лётчика все дружно посмеялись. Никто ещё не знал, что это была оговорка «по Фрейду».