Союзники

Сеймон Норман

Пока они шли по коридорам, Питти несколько раз украдкой взглянул на Двону Степнячка вовсе не выглядела расстроенной. Видимо, она и правда совсем чужая здесь после своего длительного заточения. Что ж, ей повезло, что есть к кому прибиться. Отправится в Горы, станет членом большой и странной семьи. Женщинам это нужно.

–  Гун, а помнишь, когда мы с тобой беседовали, ты говорил о двух Великих Пси. Я ничего не путаю?

–  Не помню, что я говорил. Трудно быть внимательным, когда у горла нож, - улыбнулся Гун.
– Ты так мне его и не отдал, а ведь обещал… Да, мне есть что вспомнить о той ночи, после которой меня три дня держали на одной воде, чтобы впредь лучше караулил. Но ты прав, у нас было два Великих

Пси. Лаа-Пси и Чее-Пси. Но некоторое время назад сюда прискакали странные люди… Похожие на тебя, пожалуй. Да, в такой же одежде. Они забрали одного брата. Конечно, им бы ни за что не суметь этого сделать, но другой брат предал его и помог им.
– Почему?
– изумился Питти. Двона тоже внимательно прислушивалась.

–  Потому что… Потому что Великие Пси всегда хотели друг друга поубивать, вот хоть у Двоны спроси. У них ведь еще три сестры были - чего-чего, а детей в семье Пси всегда много. Но сестер передушили, и остались только три брата. За чужими детьми все следили, к женщинам их не подпускали, чтобы новых Великих Пси не рождалось. Правда, были несколько случаев, когда нельзя было сказать точно… - Беременных девушек просто убивали, чтобы можно было сказать точно, - зло заметила Двона.

–  Ну, да… - Гун улыбнулся.
– Власть, Питти, это такая штука… Мы ее не знаем, нам не понять. В общем, Лаа-Пси и Чее-Пси решили убить третьего брата, Туу-Пси. А между собой заключили союз, поклялись всем, что никогда не убьют один другого. Но он оказался хитер, этот Туу-Пси, и удрал вместе с пятью сыновьями. Сам он погиб, потому что погас огонь. А вот не остался ли жив кто-нибудь из его детей - никто не знает.
– Но если остался, и у него родится ребенок - в алтаре загорится огонь?
– догадался Питти.

–  Ага! Поэтому мы не знаем точно, чей это второй огонь. Может быть, Лаа-Пси, которого увезли те люди, а может быть другого, совсем маленького Великого Пси… А вот дети Чее-Пси все погибли, прямо здесь, вместе с отцом. Они думали, что Храм Пси поможет им.

–  Не помог… - задумчиво протянул шаман.
– Неугомонная семейка… Скажи, Гун, а что будет, если кто-то из Великих Пси вернется сюда?

–  Будет править, - твердо сказал стражник.
– Как же еще? Они с человеком такое могут сделать… Для них наши головы - как свой карман.

Удовлетворив таким образом свое любопытство, шаман покинул Песчаные Пещеры. Он узнал даже больше, чем хотел, и поспешил поделиться новостью с Элем.

–  Знаешь, что мне сказали в Пещерах? Что одного из великих Пси похитили… Угадай, кто?.. Ты меня слышишь, брат Веснушка?
– Слышу, - не оборачиваясь, отозвался Эль.
– Что, ты передумал и решил опять с нами дружить?

–  Я не хотел с вами ссориться, - смутился Питти.
– Ты не так меня понял. Просто я устал, Эль. Шаман должен быть один. Ведь все, что я когда-то хотел: найти место, где люди могут жить свободно от пауков и вообще от насекомых, собрать там войско и сражаться со смертоносцами. Место мы нашли, войско собрали совсем неплохое, одна Лола чего стоит, и латорги, и даже Бияш… Только оказалось, что воевать мы все равно не в силах. Посмотри вокруг, Эль! Сколько здесь восьмилапых! И еще больше сейчас ведет войну в Лесу, да еще северян там не меньше. Мы не можем воевать, мы можем только сотрудничать.

–  Раньше так говорила Элоиз, но ты ее переубедил, - проворчал Эль.
– И потом, при чем здесь это? Ты сказал, что не хочешь больше быть с нами, что ты один. «Да, так ты и сказал!» - подтвердила Глуви, Урма высокомерно молчала.

–  Это правда, - вздохнул шаман.
– Но это не повод для ссоры. Только что я узнал, что в Песчаных Пещерах были люди из племени Оленей! Значит, они прорвались, и кто-то из латоргов тоже наверняка жив. Это был не случайный след там, в Степи! И я их отыщу.

–  Да?!
– Эль с радостью

обернулся, но увидел лишь удаляющуюся спину Белки.
– Глуви, ну, что с ним случилось?

«Может, в самом деле устал?
– прижалась восьмилапка к расстроенному охотнику.
– Может, он передумает. Была бы здесь мамочка, она бы всыпала Питти…»

–  Делкорус строит отряд!
– заметил Дорни, которого ничто не могло расстроить.
– Нам опять предстоит целый день ехать.

Это было именно так. Только за час до заката отряд остановился. Питти спрыгнул с Делкоруса, как мог размял затекшие конечности, проверил мешочек - с железой скорпиона, которого он прикончил накануне, уйдя охотиться в Степь, ничего не случилось. Убить хищника не составило для шамана большого труда: силой натренированного сознания он заставил его стоять не шевелясь и вонзил копье прямо в сердце, с разбегу пробив хитин. Потом оставалось только отскочить в сторону и дождаться конца агонии страшного насекомого. Итак, один из компонентов секретного яда у него имелся. Ядоцвет рос только в Лесу, а вот сороконожку хорошо было бы добыть здесь.

***

Рондо в несколько мгновений принес своих седоков к скорпиону, замеченному Локки. Тот и не собирался никуда уходить, поглощенный обедом. К удивлению людей, пищей хищнику служил другой скорпион, уже наполовину пожранный.
– Смотрите, какая у него дыра в панцире!
– заметил Эмилио.
– Где?
– не понял Локки, накладывая на тетиву стрелу.
– Ты о чем?
– О мертвом! Взгляни на его панцирь, там дыра, как от копья!

–  Может быть, его жалом так ударили… - Локки не слишком хорошо разбирался в видах и повадках насекомых.
– Скажи Рондо, чтобы стоял тихо…

–  Дикарская охота, - вздохнул латорг, чуть натягивая поводья.
– Думал ли я, что однажды буду присутствовать при стрельбе в дичь из лука! Удивительно, как вы еще сохранились, такие народы. У вас ведь нет никакого представления о доблести!

–  Сохранились получше некоторых, - пробурчал Локки между третьей и четвертой стрелой, намекая на исчезающих с лица земли латоргов.
– Вот живучие твари…

–  Смотри, не схвати ядовитую!
– потребовал старик. Глядя, как Олень вслепую таскает стрелы из колчана, он всегда очень переживал: отравит добычу - придется бросить.
– Да стреляй ему под клешню, а не в голову!

Двенадцать стрел пришлось потратить Локки, прежде чем скорпион перестал шевелиться, трижды Эмилио отводил Рондо подальше от ударов увенчанного жалом хвоста. Наконец охотники смогли спешиться и подойти к убитому насекомому. Локки, вооружившись увесистым топором, принялся отрубать жало, а Эмилио дошел до места трапезы хищника.
– Это действительно удар копьем, степным копьем, такие были у тех дикарей, Пожирателей Гусениц.
– По всей Степи такие копья, - откликнулся Локки.

–  Да, но ему отсекли жало… А вот и оно. Кто-то достал ядовитую железу, мой лесной дружище. Ты напрасно не доверяешь чутью латорга! Любезный Лаа-Пси, скажи-ка, на что годится ядовитая железа? Как степняки ее используют?

–  Годится, чтобы отравиться, - проворчал зябнущий старик.
– Никак ее в Степи не используют, в жизни я не слышал, чтобы люди приготовляли яд.

–  А вот мои покойные короли очень увлекались приготовлением ядов… - усмехнулся Эмилио, вспомнив о прежней придворной жизни. Еще несколько солнцестояний назад на севере процветала огромная империя латоргов. Пока не пришли смертоносцы… - Но ты прав, среди дикарских народов мне известен только один человек, увлекавшийся ядами.

–  Этого не может быть, - упрямо сказал Локки, вырезая ножом из жала источник яда.
– Смертоносцы прорвались в Горы, никто не должен был выжить.