Создана быть твоей
Шрифт:
– Уверена, – голос звучал хрипло. А на горле до сих пор чувствуются ледяные пальцы ублюдка. У Дарквуд они были горячими… Из озноба бросило в жар. Следующий вздох получился глубже, будто организм сам требовал новой порции аромата альфы.
Она почуяла его, не сделав к мужчине и нескольких шагов. Весь кабинет пропах этим… совершенством. Безупречным сочетанием грозовой свежести и чего-то ей незнакомого. Она не знала таких запахов, чаще в ее жизни присутствовала вонь канализационных стоков или смрад высоток-муравейников, где люди живут друг у друга на головах. Но в здании Эм Ди Тауэр царили совсем иные ароматы. Роскошь пахла натуральной кожей и капелькой дорогого парфюма,
– Уверена, – повторила, пропуская через себя запах чистящих средств и сырой улицы.
Сегодня придется повозиться, но нельзя скидывать со счетов шанс, что бета по какой-то причине забыл о найденной им игрушке. Говорят, в северном квартале опять неспокойно. Вот бы его кто пулей угостил… После безрассудной вылазки в Эм Ди Тауэр прошло два дня. И все это время от Блэйка было ни слуху, ни духу, а неделю до этого он давал о себе знать постоянно. Последний раз на мобильник пришло сообщение с предложением спуститься вниз. Ночью.
Мама, конечно, проснулась. И все-таки потребовала рассказать, что случилось. Шерил не выдержала тогда. Всяких повидала, но трясло от отвращения, стоило вспомнить оскал уверенной в своей безнаказанности мрази и отвратительный запах, душными волнами исходивший от огромного тела. Хуже вони она не встречала. Невообразимая помесь забродившей кислятины и едкой горечи. Блэйк плотно сидел на стероидах – естественный гормональный фон убит в хлам, даже она это чувствовала.
В общем, Шерил созналась маме в своей беде. И тем же утром ее раскусила Лиззи. Услышала сплетни, что местный авторитет снова вышел на охоту… И на этот раз роль жертвы могла достаться не одной ей. Микки тоже была не тронута.
– По машинам, крысы, время уборки.
Перебросив в мобильник список заказов, Шерил быстро направилась к ожидавшему транспорту. Надо успеть занять место – до первой точки полчаса движения. Может, удастся подремать. После визита в Эм Ди Тауэр со сном беда – вернулись кошмары. Ей мерещился старый грузовой корабль и тесные трюмы. Крик Микки и тихий шепот матери, умоляющий не плакать. А ещё отец… Только силуэт, всегда темный и страшный. Кажется, она боялась его с самого рождения. Нет, им нельзя возвращается… И абсурдно было лезть в берлогу альфы. Это просто жест отчаянья – искать спасения у того, кто является главной угрозой. Хорошо, что мама об этом не узнала… Плохо, что подобная глупость пришла в голову.
За окном вспыхивали огни. Реклама транслировалась прямо в воздухе – сумрак раннего утра ещё позволял ее видеть. На Земле не осталось ночи. Звёзды исчезли под яркими всполохами неона, и вместо красоты ночного неба взгляд утыкался в «Шоу Горячий Мега-Нью-Йорк. Лучшее шоу» или любой другой слоган. Черные пики высоток тоже обмотаны вывесками. Иногда хотелось закрыть глаза ладонью и просто полежать в темноте. Двести лет назад такого не было. И города не сливались в один, покрывая тело планеты железо-бетонным панцирем. Но постепенно люди вытеснили природу, застроили джунгли, закопали озера. Остались только особенно охраняемые объекты, под жёстким контролем правительства, и фермы, кормившие человечество. Кроме живой природы исчезло и деление на страны. Неизвестно, кто ударил по головам стоявших у власти, но первый
Год за годом смешивалась культура и языки. Не стало Америки, России, Китая и других стран, вместо них возникли регионы, делившиеся на округи, которые, в свою очередь, разбивались на сектора.
Мама говорила, что до побега они жили в российском регионе. Округ не называла, да и вообще неохотно поднимала тему прошлого.
– Отец решил тебя продать. Подходила очередь нескольких альф отбирать потенциальную невесту.
Чтобы потом, через четырнадцать лет, когда она достигнет совершеннолетия, получить обученную и чистенькую жену, способную штамповать наследников высшего качества. Так в свое время поступили с мамой…
Кто должен был стать ее мужем, Шерил не знала и спрашивать не хотела. После таких разговоров Аманда замыкалась и насколько дней ходила задумчивая и тихая. Возможно, жалела? Но тогда бы Шерил не узнала трудной, но все-таки свободы, и Микки наверняка бы погибла…
– Приехали! – крикнул водитель.
Стряхнув с себя воспоминания о прошлом, Шерил подхватила сумку. Хватит бесполезных размышлений, пора за работу. Сегодня она сделает двойную норму, вечером попросит у Джин расчет – и прощай Мега-Нью-Йорк. Им стоит отправиться ближе к Мега-Сиэтлу. Там как раз находится колледж, в который Шерил подала запрос. Через месяц первое тестирование. Единственный шанс выбраться из этого гадюшника – поступить. Осталось немного, и их семья навсегда забудет о районах подобных этому.
В Секторе два находились жилые блоки. Буквально пару дней назад тут устроили плановую дезинфекцию. Шерил надела маску и перчатки. Ей дороги лёгкие, да и руки пригодятся. Яд давно вытянуло вентиляцией, но мало ли. Болеть – непозволительная роскошь.
Люди расходились по своим объектам. У них есть два часа, потом машина отправится на следующий, а те, кто не успел, будут ждать новый транспорт.
В первом и втором блоке все стандартно – отмыла полы и стены, убрала несколько крысиных тушек и выбрала из углов паразитов. Тараканы и клопы приспособятся везде. Им плевать, зелёные джунгли вокруг или каменные. А вот шагнув за порог третьего, замерла, непроизвольно затаив дыхание.
– Великие звёзды…
Прошептала, отчаянно желая, но не делая и шага назад.
– … проклятье.
На полу лежала женщина. Наверняка проститутка, одежда слишком специфическая. Вернее ее остатки. Уже труп – закатившиеся глаза широко распахнуты и рот, как черная яма, распахнут в немом крике. Щеки измазаны характерной для всех наркоманов жёлтой слюной, а между ног – ребенок. Младенец, которого она, родила в чаду Пси-наркотика, и обрекла на медленную смерть.
За недолгое время пребывания тут Шерил немного привыкла к трупам. Это только первый раз шарахаешься, а потом мучаешься несколько дней кошмарами, а второй уже легче. Сердце обрастает броней. Чешуйка за чешуйкой, покрывается защитной коркой. На улицах Мега-Нью-Йорка без нее так же трудно, как без оружия. Учишься спокойно проходить мимо бездомных и не обращать внимания на калек. Но дети…
Не могла Шерил остаться равнодушна к этому! Видеть, как ребенок отчаянно цепляется за руку неадекватной от дурмана мамаши, или слышать громкий плачь и звук ударов… натыкаться совсем юную, но уже искалеченную жизнь. На боль и злобу в детских глазах. Вот она – настоящая грязь, лежит перед ней в запекшейся луже крови.
Мобильник получилось достать только со второго раза – руки ходили ходуном. Глухие гудки били по растревоженным нервам и протыкали раскалёнными шипами, но плакать Шерил давно разучилась.