Создатель призраков
Шрифт:
Забыв об экономии топлива, летной дисциплине, даже имя собственной матери забыв, пилот выжимал из двигателей максимальное ускорение, и катер пулей прошил черные облака дыма. Внизу горели леса…
Цепляясь за переборку, Гаунт с трудом добрался до иллюминатора. Все как в его сне: огонь, так похожий на цветок. Вот он раскрывается. Бледное, зеленоватое пламя рвется, словно живое. И пожирает мир, весь мир…
Ибрам Гаунт смотрел на свое отражение. На свое худое бледное лицо, омытое кровью.
Объятые пламенем кроны деревьев проносились перед глазами видением
Словно стая морских тварей в темной глубине вод, флот Гаунта затаился над холодным миром Намет, пестреющим розово-лиловыми разводами. Три огромных войсковых транспорта — пепельно-серые, зубчатые, гигантские, словно титанические соборы. И вытянутый, поджарый силуэт эскортного фрегата «Наварра» — изогнутый, утонченный, как у хищного насекомого. Все два километра его длины щетинились пушечными турелями и стволами лучевых орудий.
В своей каюте на борту «Наварры» Гаунт перечитывал свежие разведсводки. Танит потеряна, как и шесть планетарных систем, павших под натиском армады Хаоса, проскользнувшей за линию фронта, растянутого по вине Макарота. Теперь силы Крестового похода вынуждены были развернуться и вступить в бой с нежданным противником. Обрывочные сообщения говорили о тридцати шести часах космической битвы при Циркудусе. Крестоносцы теперь вели войну на два фронта.
Жестокий приказ Гаунта об отступлении спас три с половиной тысячи бойцов, чуть больше половины общей численности танитских полков, и большую часть их оснащения. Как ни цинично это звучит, но в каком-то смысле это можно назвать победой.
Комиссар выудил из кипы документов на столе инфопланшет и проглядел его содержимое. Официальное письмо самого Макарота, восхваляющее инстинкт самосохранения Гаунта, а так же его подвиг, сохранивший немало бойцов для Крестового похода. Гибель целой планеты и ее населения он не счел нужным упомянуть. Он писал о «верном решении полковника-комиссара Гаунта, о его верной оценке безвыходности ситуации» и приказал оставаться у Намета в ожидании дальнейших приказов.
Гаунта тошнило от этих комплиментов. В сердцах он швырнул планшет куда-то в сторону.
Переборка сдвинулась, впуская в каюту Креффа. Помощник капитана Крефф, мрачного вида бритоголовый моряк, был облачен в плотно сидящую изумрудную форму флота сегмента Папификус. Первым делом он взял под козырек. Это была пустая и совершенно ненужная формальность — Крефф заменял Зима на посту адъютанта и появлялся в этой каюте раз по десять в час с тех самых пор, как Гаунт поднялся на борт.
— Есть новости? — спросил комиссар.
— Астропаты говорят, скоро что-то произойдет. Возможно, придет наш приказ. Пока это только предчувствие, возмущения в потоке. Да, и еще… ну… — С первого взгляда было ясно, что Крефф чувствует себя неуютно. Они с Гаунтом практически не знали друг друга. Зим привыкал к своему комиссару не один год.
Зим…
— Что еще? — подтолкнул его Гаунт.
— Я хотел спросить, не желаете ли вы обсудить некоторые более насущные вопросы? К примеру, моральное состояние солдат.
— Хорошо, Крефф, — комиссар встал
Офицер замешкался.
— Я имел в виду не со мной… вас ждет солдатская делегация…
— Кто-кто? — резко переспросил Гаунт.
— Делегация танитцев. Они хотят с вами поговорить. Прибыли на борт полчаса назад.
Гаунт вынул лазерный пистолет из кобуры, висевшей на спинке кресла, и проверил обойму.
— Скажи, Крефф, это что, тактичный способ объявить о мятеже?
Офицер только покачал головой и невесело усмехнулся. Гаунт вернул оружие в кобуру, и напряжение спало.
— Сколько их там?
— Пятнадцать. В основном призывники. Нескольким офицерам удалось выбраться.
— Пришли ко мне троих. Троих, не больше. Пусть сами выберут кого.
Гаунт вернулся за стол. Сперва он хотел надеть китель и фуражку. Потом взглянул на свое отражение в высоком стрельчатом окне каюты. На все свои два метра и двадцать сантиметров крепких костей и сухих мышц. Резкие черты узкого лица, в которых ясно читалась угроза. Коротко стриженные светлые волосы. Сейчас на нем были высокие сапоги, галифе с высокой талией на кожаных подтяжках, рубаха с короткими рукавами. Китель и фуражка придадут ему властности и авторитетности. А мускулистые открытые руки продемонстрируют его силу.
Вновь лязгнула переборка, вошли трое. Гаунт смотрел на них, не говоря ни слова. Один был выше и старше комиссара, мощный, уже с намечающейся полнотой. По его могучим рукам змеились татуировки. На заросшем бородой лице ярко блестели глаза. Второй — тонкий, мрачный, зловещей красотой напоминающий змею. Вокруг его глаза раскинула лучи татуировка звезды. Третьим был молодой волынщик.
— Что ж, давайте знакомиться, — бесхитростно предложил Гаунт.
— Меня зовут Корбек, — отозвался здоровяк. — А это Роун.
Змей слегка кивнул.
— Парня вы знаете, — добавил Корбек.
— Не по имени.
— Майло, — четко представился юноша. — Брин Майло.
— Я так понимаю, вы пришли мне сообщить, что люди Танит желают меня прикончить, — все так же просто сказал комиссар.
— Истинно так, — произнес Роун.
Это произвело на Гаунта впечатление. Никто из них не удосужился проявить уважение к его званию. Никаких «сэр» или «комиссар».
— Вы знаете, почему я сделал то, что сделал? — спросил их Гаунт. — Знаете, почему я приказал увести полки с Танит и оставил ее на смерть? Понимаете ли вы, почему я отклонил все ваши требования вернуться и сражаться?
— Мы имели право… — начал было Роун.
— Наш мир погиб, полковник-комиссар Гаунт, — прервал его Корбек, и Гаунт резко поднял голову, услышав уставное обращение. — Мы видели в иллюминаторы, как он сгорает в огне. Вы должны были позволить нам остаться и сразиться. Мы готовы были погибнуть за Танит.
— И вы все еще можете это сделать, просто в другом месте. — Комиссар встал. — Вы больше не принадлежите Танит. С того самого момента, как вас вывели на Поля Основания. Вы — имперские гвардейцы. Прежде всего, вы — слуги Императора.