Создатель призраков
Шрифт:
Инквизитор несколько мгновений молчала. Гаунт с трудом сдерживал улыбку. Ответ Майло был безупречен. Он сделал вид, что его загнали в ловушку, только чтобы уйти от нее вот так легко.
Лилит встала и подошла к Гаунту. На ее лице читались раздражение, гнев.
— Вы тренировали парня? — шепотом спросила она. — Готовили его к подобному случаю?
Гаунт отрицательно помотал головой:
— Конечно нет. К тому же, если бы я так поступил, разве это не значило бы, что Майло есть что скрывать?
Тихо выругавшись, Лилит задумалась.
—
— Да, вы знаете о моем даре, — кивнула инквизитор. — Но настоящий опасный псайкер умеет скрывать свои силы. Допрос — это эффективный метод взломать его защиту и выжать правду. И если в разуме этого мальчика, как мы думаем, пылает огонь проклятия, я не хочу прикасаться к нему напрямую.
Развернувшись, Лилит обошла кресло Майло.
— Расскажи мне об игре, — сказала она из-за спины.
— Игре?
— О той самой игре, в которую ты со своими танитскими друзьями играешь в бараках.
Снова встав лицом к Майло, она вытянула вперед правую руку, сжатую в кулаке. Повернув ладонь вверх, она разжала пальцы. На ладони оказалась живая, извивающаяся зерновая мокрица.
— Вот об этой игре.
— А, об этой, — понял Майло. — Это своего рода пари. Нужно угадать, из какого отверстия выползет мокрица.
Инквизитор положила жука на колено Майло, и тот даже не попытался убежать. Юноша с живым интересом посмотрел на существо. Лилит отошла и взяла что-то из ниши в стене. Предмет был обернут бархатной тканью. Она сорвала покров так, будто собиралась показать фокус. У Варла все равно получалось лучше.
Она протянула ржавое кадило Майло.
— Открой и положи насекомое внутрь.
Юноша подчинился.
— Итак, Майло. Это не игра, это мошеннический трюк. Танитцы пользуются им, чтобы вытрясти деньги из других гвардейцев. А если это все трюк, то ему нужен некий ключевой элемент. Надежный способ сделать так, что выигрыш останется за танитцами. Этот ключ — ты, правильно? Когда нужно, ты можешь угадать правильно. Потому что именно это ты и умеешь, так? Твой разум — это ключ, который позволяет превратить возможное в неизбежное.
Майло покачал головой:
— Это просто игра…
— У меня есть серьезные доказательства, что это не так. Если это просто игра, почему же вы играете с солдатами из других полков, которые ничего о ней не знают? Согласно собранным мною сведениям, за последние несколько дней вы этой игрой облегчили карманы гвардейцев других подразделений. Больше, чем можно было бы заработать на одной удаче.
— Я дога… предполагаю, что нам просто повезло.
— Невозможно провернуть аферу на одной лишь удаче. Как вам на самом деле удается заставить мокрицу выползти из нужного отверстия?
Брин поднял кадило и встряхнул насекомое внутри.
— Хорошо. Если это так важно, я покажу вам. Выберите отверстие.
— Шестнадцать, — сказала Лилит и откинулась на спинку стула в ожидании.
— Я ставлю на девятку, —
Мокрица выползла из отверстия под номером двадцать.
— Вы выиграли, ваш номер ближе.
Инквизитор пожала плечами. Майло поймал мокрицу и положил обратно в кадило.
— Это был первый раунд. Теперь вы более уверены в победе. Вы будете играть дальше. Выбирайте.
— Семь.
— Двадцать пять, — загадал Майло.
Несколько мгновений ожидания. Мокрица выползла из отверстия номер шесть и запрыгала по ковру.
— Вы снова выиграли. Теперь вы чувствуете себя еще увереннее, так? Две победы подряд. Будь вы в казарме, вы бы уже собрали немало монет и могли повысить ставки. Теперь вы имеете право положить жука внутрь.
Лилит опустила мокрицу и передала кадило Майло.
— Ваше слово?
— Девятнадцать. Все мои деньги, все деньги моих товарищей по оружию, все — на девятнадцать.
— Номер один, — улыбнулся Майло.
Мокрица выползла из отверстия номер один.
— И вот я забираю свой огромный выигрыш, смотрю на ваше перекошенное изумлением лицо и говорю вам «доброй ночи». — Майло расслабленно опустился в кресло.
— Великолепная демонстрация. Вот только она может стать последним доказательством твоей вины. Как ты мог угадать, да еще и в самый нужный момент, откуда появится мокрица, если только ты не знал заранее?
— Вы и вправду так уверены, что все дело в моей голове, мэм? — Майло постучал пальцем по виску. — Так уверены, что здесь замешано нечто зловещее? Что я псайкер, не так ли?
— Разубеди меня, — с каменным лицом ответила Лилит.
— Это вовсе не в голове, все дело вот в этом, — Майло похлопал по нагрудному карману.
— Объясни.
— В начале каждого раунда мы лезем в карман за деньгами для новой ставки. Я позволяю вам положить жука внутрь и все такое прочее. Но последним к кадилу прикасаюсь именно я. Мокрицы любят сахарную пудру. В уголке моего кармана припрятано немного. Я окунаю в нее палец каждый раз, когда лезу за деньгами. А потом, когда я ставлю кадило на землю, я смазываю пудрой то отверстие, из которого должна будет выползти мокрица. Среди всей этой ржавчины пудру, конечно, невозможно заметить. Подвох в том, что я всякий раз знаю, откуда появится мокрица. И первые несколько раундов я позволяю вам побеждать, а потом, когда самоуверенность одолеет вас и вы поставите на кон побольше, я начну играть на собственную победу.
Лилит резко встала и раздавила каблуком мокрицу. На одном из клювов имперского орла, вытканного на ковре, осталось коричневое пятно. Инквизитор повернулась к Гаунту:
— Забирайте его. Я доложу обо всем Штурму и Булледину. Дело закрыто.
Гаунт кивнул и повел Майло к дверям.
— Комиссар! — бросила вслед инквизитор. — Возможно, он и не ведьмак, но я бы хорошенько подумала, прежде чем приближать к себе такого мелкого жулика, как он.
— Я учту это, инквизитор, — кивнул Гаунт, прежде чем покинуть камеру.