Создатель

В аудиторию входят дети и рассаживаются по местам. Последней появляется наголо остриженная девочка. Она молча садится за парту, достает из кармана чип-матрешку, и перед ней возникает мерцающий экран.

Никто не обращает на нее внимания.

Дети обсуждают домашнее задание. Говорят они по очереди, будто участники дебатов. Девочка о чем-то сосредоточенно думает.

– Ты готова, Эс8? –

Она довольно кивает.

В этот момент в аудиторию заходит высокая женщина с темно-синей кожей.

– Начинается урок, – говорит она.

Повисает тишина.

– Включите чипы.

На своих экранах дети видят лаборанта, одетого в белоснежную форму.

– Знаменитый эксперимент Кэлха, – объявляет женщина. – Запись старая, но прекрасно отражает принципы тиражирования.

Все слушают, затаив дыхание.

– Итак, – продолжает она, – этап первый.

Дети наблюдают, как лаборант, натянув перчатки, демонстрирует квадратное стекло размером с ладонь.

– Питательная среда, – комментирует женщина.

Затем мужчина кладет стекло в инкубатор и шприц, встроенный в крышку устройства, выдавливает на середину пластинки мутную каплю.

– Колония бактерии Т.

Инкубатор закрывают. Вспыхивает таймер, и запись ускоряется. Капля, содержащая бактерии, разрастается по всей пластинке и на отметке «5 часов 6 минут» застывает, уродливо чернея.

– Вы видите время жизни колонии. Всем понятно?

Дети кивают.

– Теперь этап второй.

В инкубатор кладут десять пластинок. Фиксируя происходящее, над ними порхают миниатюрные пчелы-дроны.

– Колонии одинаковы, – подчеркивает женщина. – В начальный момент они находятся в равных условиях.

Включается таймер, и колонии бактерий медленно, будто кляксы, расплываются по стеклам и наконец умирают в случайном порядке.

– Минимальное время жизни колонии – «3 часа 17 минут», максимальное – «7 часов 49 минут».

Дети переглядываются.

– А теперь, – продолжает женщина, – этап третий. В нем и состоит суть эксперимента Кэлха.

Перед детьми появляется огромное здание-инкубатор.

– Здесь ровно миллион пластинок, – говорит женщина. Ее кожа переливается синим матовым блеском. –

Эс8 смотрит, не отрывая взгляда от экрана.

От напряжения она слегка потирает лоб.

В здании-инкубаторе рой пчел-дронов кружит над рядами пластинок.

Миллион шприцов одновременно касаются стекол, щелкает таймер, и начинается удивительное соревнование.

– Минимальное время – «23 минуты», – объявляет женщина. – Максимальное – «79 часов 8 минут».

Дети аплодируют.

– Результат потрясает.

Но никто не выглядит пораженным.

Эс8 радостно хлопает в ладоши.

– Если все ясно, – говорит женщина, – приступим к проверке домашнего задания.

Девочка широко улыбается – сверкают ее прозрачные, сделанные будто из стекла зубы.

Почему я здесь?

Нейт лежал на спине и медленно приходил в себя. Глаза пронзали иголочки боли, в висках и затылке разлилась неприятная тяжесть. Тело горело, суставы ломило как после многочасовой работы.

Щурясь от света, он увидел, что вокруг зеленела трава, а посреди ослепительно-голубого неба за ним наблюдало солнце.

Где я?

Мужчина со стоном приподнялся и замер в изумлении. В паре метров от него лежала худая темноволосая девочка. Она тоже заметила мужчину, угрюмого, похожего на растерянного варвара, и от испуга взвизгнула. Вскочив, она, пятясь, отползла на край поляны. Некоторое время они молча изучали друг друга.

– Кто вы? – робко спросила девочка.

Она настороженно глядела на него из-под шапки спутанных черных волос. Он нахмурился. В голове вертелись беспокойные мысли. Кто эта девочка? И почему он здесь? Он ничего не помнил – только вспыхнули и исчезли смутные воспоминания кабинета, улыбок и рукопожатий.

– Я очнулся минуту назад, – сказал он.

Откуда-то из леса едва доносилась музыка, будто далеко в чаще прятался оркестр.

– Где Клер? – спросила девочка.

В глазах ее блестели слезы.

– Какая Клер? – не понял он. – Пожалуйста, давай пока без вопросов.

Он огляделся.

Вокруг высились исполинские сосны с темно-оранжевыми стволами и темнела непроходимая чащоба из папоротников и кустарников, в которой редкими пятнами были разбросаны бело-желтые цветы. Справа вдали голубели очертания гор.

Мужчина не отводил взгляда от зарослей, щурясь, еще не привыкнув к блеску солнечного неба. Лес вокруг гудел, стрекотал, попискивал.

– Я ни в чем не виновата, – бормотала девочка. – Я шла домой… открыла какие-то двери, а дальше – темнота.