Создатели богов
Шрифт:
— Он действительно один из тех, кто призвал тебя, — сказал Бакриш.
— Я мог ввергнуть его в преисподню.
Бакриш побледнел:
— Аббата?
— Да.
— Рама, храни нас!
— Льюис Орн охранит тебя, — сказал Орн. — Продолжим.
«Форма массового насилия, или так называемый феномен войны, основывается на синдроме вины, страха и ненависти, характерном для нездорового общества. Впрочем,
Остановившись перед тяжелой бронзовой дверью в конце длинного коридора, Бакриш нажал на резную ручку, отлитую в виде восходящего солнца с длинными лучами, и, помогая себе плечом, распахнул ее.
Натужно заскрипев, дверь открылась.
— Обычно мы не пользуемся этим проходом, — пояснил он. — Два испытания редко идут друг за другом в этом «суде божием».
Орн, шагнув за Бакришем, оказался в огромнейшем зале. Образуя сводчатый потолок, уходили вверх каменно-пластроновые стены. Через узкие окна вовнутрь врывались полосы света, заставляя золотом сверкать висящую в воздухе пыль.
В середине этого величественного зала, казавшаяся карликовой в этом пространстве, окружающем ее, стояла наполовину срезанная, словно незавершенная, каменная стена около двадцати метров в высоту и пятидесяти в длину.
Бакриш обошел Орна, прикрыл тяжелую дверь.
— Идем туда, — кивнул он в направлении огромного барьера.
Их шлепающие сандалии рождали странное, замедленное эхо. Запах сырого камня щекотал обоняние. Орн оглянулся. Дверь, через которую они только что вошли, потерялась в кольце расположенных по всему периметру зала таких же бронзовых дверей.
Не доходя десяти метров до середины этой странной стены, Бакриш остановился. Орн замер рядом с ним. Гладкая, безликая серость пластроновой стены порождала ощущение угрозы. Орн почувствовал, как вновь зашевелилось предчувствие беды, едва он посмотрел на этот барьер. Страх. Накатывающий и отступающий словно волны. Эмолирдо сформулировал бы это ощущение, как «Бесконечный ряд вероятностей в столкновении с опасностью». Какую опасность таила стена, если вновь появилось это предчувствие?
Бакриш искоса поглядел на Орна.
— Не правда ли, мой ученик, надо выполнять приказы своих командиров? — Голос священника родил гулкое эхо в пустоте зала.
Орн закашлялся, не в силах справиться с режущей сухостью в горле.
— Если только приказы не бессмысленны и тот, кто отдает их, действительно командир. Почему ты спросил об этом?
— Орн, ты заслан сюда шпионить. Ты агент службы Р — У. По закону, за все, что может с тобой случиться, ответственность понесут твои начальники. Не мы.
— К чему ты клонишь? — Орн напрягся.
На
— Эти машины порой нас пугают, Орн. Они непредсказуемы. Любой человек, попадающий в поле машин, подвергается воздействию их энергии.
— Как в тот раз, когда ты стоял на краю преисподни?
— Да. — Бакриша передернуло.
— И все же ты хочешь ввергнуть меня в новое испытание?
— Ты должен. Это единственный способ выполнить то задание, ради которого ты явился. Ты не можешь и не хочешь останавливаться. Вращается колесо Великой Мандалы.
— Я не заслан сюда, — перебил Орн. — Аббат призвал меня. И ты, Бакриш, несешь ответственность. Иначе ты не был бы сейчас со мной. Где твоя вера?
— Ученик учит своего гуру. — Бакриш сложил ладони и, подняв их к лицу, поклонился. — Зачем ты заговорил об этих страхах? — Наставник опустил руки. — Ты не доверяешь и боишься нас. Я отражаю твои собственные страхи. Подобные чувства ведут к ненависти. Ты понял это во время первого испытания. Но теперь, в том испытании, которому ты подвергнешься, ненависть несет высшую опасность.
— Кому, Бакриш?
— Тебе, всем, на кого ты можешь повлиять! Из этого эксперимента вытекает редкое понимание того…
Он замолчал, услышав за спиной царапающий звук.
Орн обернулся и увидел двух прислужников, устанавливающих перед стеной массивное, с прямыми подлокотниками кресло. Испуганно глянув на Орна, они поспешно скрылись за одной из бронзовых дверей.
— Они боятся меня, — заметил Орн, кивая на дверь, за которой исчезли прислужники. — Означает ли это их ненависть ко мне?
— Они испытывают благоговейный страх перед тобой, — ответил Бакриш. — Они готовы почитать тебя. Мне трудно сказать, насколько благоговейный страх и почтение представляют собой затаенную ненависть.
— Понятно.
— Я выполняю приказы, Орн. Прошу тебя, вырви ненависть ко мне из своего сердца. Не держи ее в себе во время этого тяжкого испытания.
— Но почему эти двое испытывали благоговейный страх передо мной? — вновь спросил Орн, продолжая смотреть на бронзовую дверь.
— О тебе уже прошел слух. Им знакомо это испытание. Ткань всей нашей Вселенной вплетена в него. Многое приходит здесь в равновесие, когда рядом находится потенциальный центр пси-энергии. Число вероятностей бесконечно.
Орн рискнул ощутить эмоции Бакриша. Но тот, очевидно, почувствовал его попытку.
— Я боюсь, — неожиданно сказал он. — Ты это хотел знать?
— Почему?
— В моем тяжком испытании этот тест почти привел к смертельному исходу. Я изолировал суть ненависти. Это место давит на меня даже сейчас. — Он вздрогнул.
Орн почувствовал, как изменяется страх его гуру.
— Я хотел бы, чтобы ты оказал мне услугу, помолившись со мной, — неожиданно произнес Бакриш.
— Кому?
— Любой силе, в которую ты веришь. Самому себе, Единому Богу — это не имеет значения. Надо лишь помолиться.