Сожженные мосты
Шрифт:
— Что ты предлагаешь?
— То же самое, что сделал и я. Коммерциализировать разведку.
Уайт покачал головой, он не был разведчиком, но это звучало дико даже для него.
— Как ты себе это представляешь?
— Нормально представляю! Это намного проще! Когда я утверждаю бюджет, я просто ставлю сумму на выполнение тех или иных программ. Нечто вроде грантов. В то же время, если я намереваюсь выполнять работу, используя структуры Министерства обороны, я должен представить развернутый бюджет, а затем отчитаться до цента. Черт, на отчетность и на выбивание ресурсов мы тратим больше сил и времени, чем на выполнение самой работы!
— А как быть с режимом секретности?
— Проще простого.
— А персонал?
— Наберем из того же СРС, из ФБР, из военной полиции. Возьмем лучших, на хорошее жалованье они пойдут. Так я и сделал у себя. Сейчас я увольняю целые отделы в Пентагоне, там, впервые за все время его существования, всем хватает места. Единственно, что оставил нетронутым, — кольцо Е [155] . У нас с генералами негласная договоренность — я даю им доработать до пенсии, они не противятся моим нововведениям.
155
Кольцо Е — здание Пентагона состоит из нескольких колец, соединенных переходами. Внешнее кольцо, кольцо Е, — там находятся кабинеты министра, председателя ОКНШ и высшего генералитета.
— Все так просто? — Уайт чуял подвох.
— Все проще, чем ты думаешь, — оптимистично заявил Нолан. — Когда я даю работу той же «Блэкуотер», мои проблемы становятся их проблемами. А деньги бюджета в немалой части становятся моими деньгами. Ты не поверишь, сколько в реальности можно сэкономить.
Судя по слухам — немало.
— А как быть с существующими структурами?
— Потихоньку присматривайся. Кого толкового — бери к себе, предлагай жалованье. Кто просиживает кресло, того гони, только аккуратно. По выслуге лет или еще как. Не допускай того, чтобы против тебя настроилось большинство. Давай надежду каждому, даже если надежды у него нет.
Высшая вашингтонская политическая мудрость. Давай надежду каждому, даже если надежды у него нет.
— А ты тут при чем?
Нолан доел очередную сосиску, он вообще ел много и с удовольствием, оставалось только гадать, как он поддерживает свою форму, пусть относительно, но поддерживает. Возможно, та дама наверху ему в этом помогает…
— Есть две причины. Обе равноценные. Первая — разведка не может существовать без силового компонента, равно и силовой компонент не может существовать без разведки. У нас очень большие проблемы на уровне принятия решений и их реализации. Принятие решений — с этим мы уже разобрались, что делать. Сложнее с реализацией. Нужны профессионалы высшего класса. В СРС их не осталось уже давно, с тех пор как один из предшествующих президентов своим декретом запретил участвовать в убийствах [156] . Они есть в армии, потому что в армии учат убивать и делать это профессионально, это их бизнес. Но военные, при проведении операций, сравнимы со слоном в посудной лавке — и это еще мягко сказано. Лично я склоняюсь к военным полицейским. Они выходцы из армии и, значит, умеют убивать. И в то же время они обладают навыками расследований и выживания в предельно опасной среде.
156
Это был Джеральд Форд в нашем мире.
— Ты, похоже, все заранее продумал…
— На этом живем.
— Но ты не упомянул вторую причину.
— Вторую… Я хочу войти
И с этими словами министр обороны Нолан вцепился зубами в очередную, поджаренную и политую табаско сосиску.
— Сколько же ты хочешь?
Нолан очаровательно улыбнулся.
— Половину. Да брось, не скупись. Все равно отобьется — ты же знаешь, сколько сейчас выделяют на разведку после 9/10. Эти деньги пойдут впустую, а так, по крайней мере, часть из них упадет нам в карман. Не согласен?
— Треть.
— Не торгуйся. Ты же сам ничего не сможешь сделать.
Будущий министр безопасности Родины усилием воли подавил нахлынувшее раздражение. И впрямь — не сможет.
— Половина. По рукам.
Министр вышел проводить его к машине, они пожали друг другу руки и даже обнялись — со стороны это выглядело комично, Уайт был крупнее Нолана как минимум в полтора раза. Это символизировало организацию единого фронта Нолан — Уайт на поле бюрократических битв…
— А насчет «Порше»…
— Да?
Нолан хитро подмигнул.
— Не болтай никому. Просто я защищаю честь дамы. Она работает на Капитолийском холме и помогает мне в улаживании кое-каких разногласий с конгрессменами. Видишь, на что приходится идти, чтобы защитить свое министерство?
08 июня 2002 года
Висленский военный округ, сектор «Ченстохов»
ПВД
Хлесткий удар разорвал мутную пелену сна — и сотник, не открывая глаз, повалился с походной кровати на пол, как его учила армия и те шесть командировок, которые он отпахал до этого — честно отпахал! Изнасилованное усталостью и тридцатью часами без сна тело властно требовало своего, но новый удар окончательно выбил из Велехова блаженную истому, и он открыл глаза, по памяти протягивая руку к висящему на тумбочке автомату…
Твою мать, что происходит?!
Новый удар — уже чуть дальше — и почти сразу же глухой хлопок взрыва. Минометный обстрел!
Послышались крики…
Проклиная про себя все на свете, проклиная себя за то, что позволил себе расслабиться, сотник напялил шаровары, сапоги, прямо на исподнее накинул лежащую рядом с автоматом разгрузку — и выскочил на улицу…
Горело…
Один из модулей был разрушен прямым попаданием минометной мины в хлам, еще два — повреждены. Горела штабная палатка — кто-то дьявольски точно положил мину по ее разлапистому серому, едва видному в ночи силуэту. Сейчас обстреливали мехпарк — и зловещее зарево на том месте, где стояла техника, показывало, что обстрел уже дал результаты…
— Всем залечь! Залечь!
— Дым давайте! Хорунжий, давайте дым!
Вдруг прямо на глазах у сотника один из казаков, выскочивший из своего модуля прямо в исподнем и без сапог, но тоже с автоматом, переломился, харкая кровью, и повалился там, где стоял, в разбаламученную казацкими сапогами после вчерашнего дождя грязь. Еще через секунду до Велехова донесся звук, которого он больше всего опасался услышать — звук выстрела из крупнокалиберного — не меньше пяти линий! [157] — ружья.
157
Старинное обозначение калибра. Три линии — 7,62, пять — соответственно 12,7.