Сознайся
Шрифт:
— Правда? — дьявольски улыбнулся Томас, — но у меня через семь минут встреча. Здесь.
— Но ты должен меня поцеловать, — наклонила голову, наблюдая, как мужчина встаёт из-за стола.
— С чего это вдруг?
Облизала губы и пропутешествовала взглядом по совершенному телу этого мужчины.
— Потому, что ты меня хочешь.
— С чего ты это взяла? — прищурился Томас.
Я сделала театральный вздох и указала пальцем на его пах.
— Потому, что тот кол, направленный на меня, твои брюки не могут скрыть.
Кент издевательски улыбнулся.
— С чего ты взяла, что мой кол направлен именно на тебя, Лиззи?
— Да потому, что здесь никого нет, кроме тебя и меня, ну
— О, Боже, Лиззи! Я тебя умоляю, просто молчи! Не вздумай даже произносить вслух эту ересь. Иди давай из моего кабинета. У меня сейчас встреча.
— Ладно, — убрала волосы в сторону и еще раз посмотрела на календарь, — но, Томас.
— Просто иди, Элизабет, — прикрикнул Кент и указал на дверь, закатывая глаза.
Я направилась к выходу.
— Ну, и пойду, — показала язык этому грубияну и, перед тем, как закрыть за собой дверь, сделала пальцами “козу”, — идет коза рогатая, — направила руку к Томасу, но он захлопнул дверь кабинета перед моим носом.
Хам, не иначе.
И почему я только питаю нежные чувства к этому гаду? А ведь он сейчас меня даже не поцеловал, как я того хотела! Что ж за несправедливость-то такая. Это мне напомнило одну из серий “Волчонка” — я, как Стайлз! Мои чувства не разделяет человек, который мне нравится! И, кстати, тссс! Никому не говорите, что я смотрю тинейджерские сериалы!
Глава 31
Лиззи
Какой прекрасный день! Мне сегодня дали выспаться! Мне сегодня не нужно на работу! Я сегодня богиня лени! Подняла рубашку Томаса с пола и прижала к груди, после поднесла её к лицу и зарылась носом в хлопок. Рубашка пахла Томасом. Я любила этот запах. Я улыбалась, как дурочка, прижимая к себе вещицу, и думала о мужчине, который пробрался мне под кожу. Прошла в ванную комнату, чтобы заняться стиркой. Выгрузила из корзины грязные вещи и отнесла их к стиральной машине. Загрузила белье, насыпала порошок и нажала “Пуск”. В ответ меня приветствовала тишина. Машинка не издала ни одного звука.
— Что за черт? — я подошла к стиралке и открыла крышку. Покрутила барабан, снова закрыла дверцу, и нажала “Пуск”. И опять тишина. — Не подводи меня, милая, стирай, — взмолилась я, но стиралка проигнорировала мои просьбы. Отлично. У меня поломалась стиральная машина. Прекрасно! Я взяла планшет и набрала в поисковике “ремонт стиральных машин”, выбрала первый указанный номер и позвонила, договариваясь с мастером.
Белью не суждено быть постиранным сегодня, а потому я снова все достала и положила обратно в корзину. Посмотрела внимательно на небольшое количество и решила совершить подвиг: постирать трусы и носки вручную. Я герой, даже не знаю, почему мне все ещё не установили где-то памятник. На автомате намылила вещи, постирала и вывесила на полотенцесушитель. Отошла, любуясь своим подвигом и замерла, осматривая белье. Не может быть. Это произошло. О, Боги, я все-таки влипла!
Как угорелая, я помчалась к телефону, не боясь поскользнуться или задеть своими пальцами ножки у тумбочек и столов.
— Мари! — заорала я в трубку, как только подруга ответила на вызов.
— Черт, что случилось, Лиз? — обеспокоено закричала подруга в ответ.
— Это случилось!
— Что? Что случилось?
— Я люблю его!
— Кого?
— Чертова Томаса Кента! Я люблю его!
— Новость, однако, — засмеялась подруга, — ты, наконец-то, поняла это?
— Я серьёзно, Мари. Не будь сучкой. Я не влюблена в него, я люблю его. Господи, я действительно его люблю.
— Только не говори мне, что звонишь после очередного оргазма!
— Нет. Я стирала.
— Стирала?
— Да. Я стирала руками его носки. Понимаешь? Без брезгливости, спокойно, никто меня не заставлял. Я нюхала его рубашку, а потом стирала вручную его носки.
— Ты ненормальная.
— Я пропала, Мари. Я люблю его.
— Так чего ты так нервничаешь?
— Ведь это все. Теперь я полностью в его власти.
— Мне кажется, что он будет этому очень рад.
— Ещё бы. Но что, если наши чувства не взаимны?
— Ты полная идиотка. Я вешаю трубку.
— Что? Мари? Алло? Сучка! — рявкнула я телефону и забросила его на диван.
Никакой чертовой поддержки от подруги. Я совсем одна со своими свалившимися чувствами. Никто меня не понимает, даже Мари. А я боюсь. Господи, как же я боюсь, что не удержала своё сердце и полюбила. Чертово податливое сердце! Чертов Томас Кент!
Совершенное мною открытие никак не могло быть чем-то по-настоящему хорошим, ведь со мной редко случаются поистине отличные вещи. Или же случаются, а потом судьба больно бьет меня “по шапке”, сбрасывая с облаков обратно на землю. Я знаю, что мне хорошо с Томасом. Более того, думаю, что и ему со мной хорошо, иначе бы он уже давно убегал прочь, сверкая пятками. И, делая разумный вывод, я могу предположить, что все у нас должно получиться. Но откуда тогда эти непонятные и противные мыслишки, это ощущение подвоха? Как, черт побери, научиться полностью доверять человеку и открыться, не боясь быть раненным за свои странные чувства. Почему мне так сложно переступить через себя и признать, что без Томаса Кента я уже не смыслю жизни, как бы банально это не звучало? Почему факт моей любви не похож на быстрые взмахи крыльев бабочек в животе, а больше смахивает на поглощение Чужим всего организма: от головы, до самых пят. Неужели вся моя странность настолько сильна, что не даёт полностью расслабиться и прыгнуть в объятия любимого, веря, что он подхватит моё впечатляющее тело и крепко прижмёт к своему, вселяя уверенность в завтрашнем дне и наших отношениях? Господи! Как сложно жить! Жить и любить! Любить Томаса Кента!
Надо срочно чем-то унять свои мысли: уборкой или алкоголем. Ха! Выбор очевиден. Поправляю волосы и иду на кухню, где в одном из ящиков нахожу белое полусладкое. На автомате открываю бутылку, наливаю в бокал вино и делаю глоточек. Ещё один. Ещё. Кажется, мысли понемногу приходят в норму. Кажется, это круто, что у нас с Томасом любовь. Ну, во всяком случае, с моей стороны стопроцентная любовь к секси-шмекси мужчинке. И пофиг на шальные мысли! Делаю ещё один глоток и улыбаюсь, наливая ещё одну порцию. Чего я вообще несколько минут назад втыкала в стену, размышляя непонятно о чем? Любовь-это прекрасно! Любовь-двигатель прогресса! Любите все! Любить здорово!
Допиваю бокал и возвращаюсь в комнату, вновь хватая рубашку Томаса. Прижимаю её к груди и улыбаюсь. В этом доме живёт любовь!
Если вы думали, что на этом я успокоюсь или усну, после выпитых бокалов, вы глубоко заблуждаетесь! Во мне проснулась невероятная сила, которая не давала мне успокоиться и здраво мыслить. Я болтала ногой, сидя на диване, вертела головой из стороны в сторону и думала, думала, думала. Вполне возможно, что мой мозг вскипал, но остановить шальные мысли я уже не могла. Эта бешеная скачка идей испугала бы кого угодно, более того, доктора бы стопроцентно предложили мне примерить белую кэжуальную рубашечку с длинными рукавами. Но меня не пугал очередной всплеск таких эмоций, для меня это было в пределах нормы. Да, вообще, у понятия “норма” нет определённых рамок. И попрошу ко мне это странное слово не применять! У меня тут мыслительный процесс! План, так сказать! Гениальный мыслительный поток!