Созвездие эректуса
Шрифт:
— В каком таком напряжении?! — возмутился он, — Вот мы с вами который год вместе на Большом барьерном рифе. Мы хоть раз кого-то напрягли? Обидели? Конкретно: кого?
— Это частный случай, — вставила Финчли.
— …И мы вместе были на Эль Кватро, — продолжал Пак Ен, — В ходе, как ты говоришь, «оккупации». Мы неправильно поступили? Надо было всех оставить умирать там?
— Это тоже частный случай, — сказала она.
— А жизнь, Кэт, вся из частных случаев состоит. Каждый человек это частный случай…
— Так, —
Пак Ен, от избытка чувств, ударил себя кулаком по колену и замолчал.
— Кэп Джед, у вас как с физикой? — спросил Винсмарт.
— Да вроде, неплохо. Но многое конечно… — капитан покрутил рукой над макушкой.
— И у меня, вроде неплохо. Давайте вспоминать, какие бывают поля, волны и излучения.
— Ну, — начал Олдсмит, — звуковые, электроманитные, корпускулярные и гравитационные, но их еще толком не исследовали. Со звуковыми ничего хорошего. Вибрация. Потеряем герметичность. С электромагнитными сложнее, их куча видов.
— Насколько я помню из техникума, — встрял Пак Ен, — чем короче длина волны, тем выше проникающая способность. Короче всего гамма, дальше рентгеновское, ультрафиолет и обычный свет. Ультрафиолет, кстати, микробов убивает.
— Но не проникает через плотные материалы, — добавила Кэтлин.
— Рентгеновское тоже убивает, — заметил Винсмарт, — а оно проникает довольно глубоко.
— Не очень, — возразила она, — Иначе бы плотные ткани не давали тень на рентгеновском снимке. А уж про металл я просто молчу.
— А напрасно молчишь, — возразил Олдсмит, — Я два года назад был в комиссии на верфи ASC в Мельбурне, когда испытывали первые эсминцы GIS. Так вот, бронелисты после crash-impact мы тестировали рентгеновским аппаратом. 120 миллиметров металла. Там используется жесткое рентгеновское излучение, оно почти как гамма.
В руке у Пак Ена, как по волшебству, оказался мобильник (будто сам выпрыгнул из кармана).
— An-nyong Chon yi a-bo-ji! Ni da rentgen yok yi isum-nika?… — начал он.
Ему что-то ответили, он тоже ответил, потом стал говорить практически непрерывно. Затем, встал и начал шагать вокруг столика, оживленно говоря и жестикулируя.
Минут через пять Олдсмит покачал головой и спросил:
— Кэт, док, может, по рюмке абсента, пока такое дело?
— Абсента? — возмутилась она, — 70-градусное пойло в такую жару? Ну, ты даешь!
— Так, ты не будешь?
— Почему же? — ответила Финчли, — буду.
Винсмарт только утвердительно кивнул головой. Они успели выпить абсента, и перешли к апельсиновому соку со льдом, когда Пак Ен, наконец, завершил свою телефонную сессию и уселся обратно за столик.
— Так, так. Пьем, значит, без меня. Друзья, называется.
— Ты кому звонил? — поинтересовался Олдсмит.
— Дяде Чону, который живет на Луайоте. Он мастер на металлургическом комбинате.
— И о чем вы болтали столько
— Ну, про разное. Он стал ругаться, что я сразу о бизнесе. Типа, почему не спросил «как дела в твоем доме?» и «хорошо ли себя чувствует дедушка Тасан?» и «как маргаритки в саду у тетушки Ми?». Наехал на меня, как танк, что я не был на семейной тусовке, где знакомились с новым мужем кузины Хва. А я ему говорю: эта вертихвостка Хва меняет мужчин, как футболки. Если я буду знакомиться с каждым ее новым бойфрендом, то мне придется непрерывно ездить туда-сюда, туда-сюда. И вообще, Ли Сун Син не зря сказал: «надо разумно делить время между службой, семьей, торговлей и искусством».
— Это тоже твой дядя? — спросила Кэтлин.
— Нет, это наш лучший адмирал и военно-морской инженер. Он придумал первые в мире броненосцы, они назвались «кобуксон», корабль-черепаха, и применил их в бою за залив Танхпо. Он разбил японский флот, и обеспечил победу в Имджинской войне. Вообще, Ли Сун Син провел 23 морских сражения и ни одного не проиграл.
— Это когда Меганезия воевала с Японией? — скептически поинтересовался Олдсмит.
— Да не Меганезия, а Корея. Ли Сун Син жил в XVI веке. Но его книга по военной тактике частично включена в базовый курс для морских офицеров Меганезии.
— А мне казалось, что первый броненосец это «Монитор» конструкции Эриксона, — заметил Винсмарт, — построен в Нью-Йорке, в 1862, во время войны Севера и Юга.
— Нет, «Монитор» это первый цельнометаллический броненосец с поворотной орудийной башней, — поправил Пак Ен, — Он тоже у нас в базовом курсе.
— Слушайте, а к чему вообще эта тема? — вмешалась Финчли.
— Да, действительно, — поддержал Олдсмит, — Ен, ты звонил дяде, чтобы…
— Дяде Чону? Ну, я его спросил про рентгеновские установки. Он же металлург и…
— Это ты уже говорил, — заметил австралиец.
— А что ты все время перебиваешь? Я говорю по порядку, чтобы не сбиться. Значит, он металлург на Луайоте. Там на выходе с автоматических линий стоят дефектоскопы на жестком тормозном излучении. А для защиты там вот такая стальная стенка, — капитан «Фаатио» развел ладони, иллюстрируя толщину стенки.
— Это дядя тебе по телефону так показал? — подколола Кэтлин.
— Вот, блин… Да нет, дядя сказал, полметра.
Кэп Олдсмит присвистнул и переспросил:
— Полметра? Не полфута?
— Блин, Джед, ну не меряем мы в футах. У нас метрическая система. И еще дядя сказал, что счетчик Гейгера за стенкой все равно трещит, когда эта хрень включается.
— Черт, — сказала Кэтлин, — Неужели никому до сих пор не приходила в голову мысль применять эти излучатели для ликвидации биологического оружия?
— По-моему, это понятно, — заметил Винсмарт, — во-первых, с такой проблемой, как у нас, раньше никто не сталкивался. А во-вторых, выгоднее строить завод.