Созвездие химеры
Шрифт:
– Ладно, - он отошел в сторону и позволил Георгию подойти к батареи.
– Пусть будет по-твоему. Быть может оно и к лучшему.
– О чем ты? Я не понимаю.
Это была правда. На лице бывшего наемника застыла гримаса недоумения.
Почему он так быстро сдался?
– Она твоя. Забирай. Пусть смерти миллионов людей осядут у тебя на совести.
– Не надо читать мне нотации. Ты же знаешь, что все это бесполезно.
Горг сделал несколько шагов вперед и наклонился к лежавшей перед ним батареи. Старая модель все еще была работоспособна. Вытянутая, как гусиное яйцо, она вздувалась в самом центре и медленно, как по дуге, постепенно опускалась к краю. Такая странная форма была обусловлена необходимостью максимальной концентрации энергии внутри корпуса, отчего самый центр батареи пришлось
Он скользнул пальцами по приборной панели - на ее поверхности сразу взыграли огни немногочисленных светодиодов. Появилась информация о состоянии корпуса. Он был невредим, хотя внешний вид его оставлял желать лучшего. По всей поверхности тянулись многочисленные царапины, иногда они доходили до нескольких миллиметров в глубину, что очень сильно взволновало Горга, ведь если он запустит систему экспресса при помощи этой батареи, никто не сможет точно сказать как повлияют подобные повреждения на работу всего агрегата.
Прозвучал слабый щелчок - небольшой паз в правой части батареи заметно задрожал, но через несколько секунд успокоился. Из образовавшегося слота "выехала" кнопочная клавиатура и экран приборной панели засверкал необычным сообщением.
– Эй, старик!
– Горг обернулся, но не увидел никого позади себя.
– Эй!
Он еще несколько раз окликнул своего знакомого, но голос утонул в бесконечно длинных коридорах Подземелья, уходившие в глубину шахт, как щупальцы огромного спрута.
– Эта штука требует ввести имя владельца! Что это все значит?
Горг бессильно пытался окликнуть старика, но слова все так же тонули в пустоте. Наконец, когда в последней попытке обойти назойливое сообщение, он закрыл слот с клавиатурой и попытался встать, что-то очень тяжелое обрушилось на его затылок. Он застонал, но все же удержался на ногах. Шатаясь, как срубленное дерево, мужчина был готов упасть в любую минуту, но собрав оставшиеся силы и обернувшись, сквозь затуманенный и поплывший взгляд, он увидел стоявшего перед собой старика. Он держал в руках нечто длинное, похожее на лопату, и молча следил за каждым движением поверженного противника.
Горг так и не понял почему это произошло, но когда второй удар пришелся прямо в лицо - это было уже и не так нужно. Он провалился. Во тьму какого-то странного сна, набросившегося на него, как изголодавшийся зверь на раненую жертву.
13.
К тому самому моменту, когда основные силы противника вовсю наступали на оборонительные позиции, местные жители из числа рабочих, дети колонистов, женщины и старики уже вторые сутки непрерывно стекались к пунктам эвакуации, развернутым по всему периметру на территории бывшей базы снабжения. Этот огромный комплекс, находившийся в низине и состоявший из двадцати трех куполообразных хранилищ, двух взлетных полос и четырех посадочных мест для вертикального взлета и посадки, усилиями прибывших инженеров приспособили для работы и жизни нескольких тысяч военнослужащих и персонала, готового в любую минуту оказать помощь местному населению. Медицинское оборудование завезли практически сразу с момента прибытия на Голгудак. Безопасность с воздуха, несмотря на сильные воздушные бои и практически невозможный подлет со стороны Северных Скал, где бои велись уже не первую неделю, к всеобщему удивлению командования, обеспечивал горный хребет, острыми скалами протянувшийся вдоль горизонта и окружавший базу снабжения высокой каменной стеной. Это позволяло кораблям заходить на посадку с максимальной скоростью, буквально ныряя в разинутую пасть и прячась от радаров за непробиваемой преградой. Первое время не было даже случая, чтобы космическое судно, идя под опасным углом на посадку, было вынуждено уходить в противоракетный маневр, а затем - на новый заход. Все было настолько просто и идеально, что пилоты перестали воспринимать всерьез угрозу со стороны вражеской авиации...пока противник значительно не продвинулся вглубь подконтрольной территории и не заставил союзников снизить свою активность в воздушном
Наступила "тишина". Люди на местах так называли время, когда активность за пределами базы падала практически до нуля. Полеты кораблей, боевых истребителей, базировавшихся на базе и ждавших своего часа, перелеты между наземными гарнизонами и многое другое было прекращено. Однако поток людей в такие моменты вырастал еще сильнее. Потомки колонистов, заброшенных в эти места, где руда, нефть, газ, драгоценные камни и редкоземельные металлы буквально валялись под ногами и бились фантами из-под земли, гонимые страхом за собственную жизнь, целыми семьями обступали охраняемую зону и требовали немедленной эвакуации.
В первые дни, когда полетная зона над базой снабжения еще не представляла какой-то сильной угрозы, производилось до четырех вылетов в сутки. Транспортные корабли, набитые под завязку изнеможденными и голодными людьми, поднимались в воздух исключительно рано утром, когда местное солнце, светившее холодным синим светом только-только начинало свой путь, они вздымались над базой снабжения и устремлялись вверх. Под прикрытием этого необычного светила, чье излучение в ранние часы было настолько опасным для жизни и гасившим всю электронику на поверхности планеты, корабли, ведомые пилотами исключительно в ручном режиме, имели маленький, но шанс, прорваться сквозь бушующие сражения и добраться до орбиты, где пассажиров принимали в более крупные корабли.
Так было почти всегда, пока война, длившаяся уже не первый месяц, не перешла в самую горячую свою фазу. Наступление вражеских войск было предпринято по всей длине фронта, что извилистой тонкой линией, как змея, растянулась на протяжении почти восьмисот километров. Начинавшаяся на пустынных равнинах, выжженных беспощадным солнцем и превратившихся в мертвые земли, она переходила в непроходимые болота, черным пятном расплывавшиеся по округе. Почти сто с лишним километров неприступных топей зеленой стеной стояли на пути наступающих войск и лишь небольшая полоска в несколько сот метров, словно медицинской иглой, прорубленный первыми поселенцами на этой планете, давала дорогу тем, кто всеми силами старался захватить это место.
Наступление медленно, но подходило к базе. С каждым новым днем, донесением разведки, ожидания на благополучный исход таяли прямо на глазах.
Поражение. Все чаще это слово стало звучать сначала среди местных жителей, а потом и солдат. Несмотря на все предпринятые меры безопасности, на хорошее местоположение, помогавшее обезопасить базу от ракетных ударов и налетов авиации, захват с земли становился все более очевидным следствием будущих дней. Началась паника. Сначала неявная. В умах людей, но вскоре она вырвалась наружу и стала настоящей угрозой для всех кто находился в этот момент на базе. Людей становилось все больше. Чем сильнее линия фронта подступала к границам кратера, тем больше колонистов и простых солдат, оставивших своих позиции и бежавших в надежде найти здесь спасение, прибывало к посадочным местам.
Они требовали забрать их отсюда, но командование хранило молчание. На все запросы об эвакуации приходили лишь штатные ответы "держать ситуацию под контролем и не поддаваться панике...". Однако это было уже не по силам. К тому моменту, когда вражеские войска укрепились в нескольких десятках километров от базы и снаряды почти каждую минуту сыпались на прилегающую территорию, словно конфетти, из штатного гарнизона в несколько тысяч человек осталось несколько сотен.
– База вызывает "Минотавр"! Повторяю! База вызывает "Минотавр"! Кто-нибудь, черт бы вас побрал, отзовитесь!