Созвездие Козлотура
Шрифт:
— Серебряный, — добродушно пояснил капитан.
— Нет, я так подарил, — сказал я.
— Так не бывает, — добродушно опроверг капитан, — значит, вам что-то обещали подарить. Почему стоите, садитесь, — добавил он и вынул из кармана пачку «Казбека». — Курите?
— Да, — сказал я и взял папиросу. Капитан дал мне прикурить и закурил сам.
Милиционер, тот, что был за барьером, вышел во внутреннюю дверь, как только капитан закурил. Тот, что привел меня, стоял, незаметно прислонившись к подоконнику.
— В прошлом году был в Сванетии, — сказал капитан,
— А оленя взяли? — спросил я.
— Конечно, — сказал он. — Неделю жил дома, а потом сын отвел его в школу. Мы, говорит, из него козлотура сделаем. Пожалуйста, говорю, делайте, все равно в городских условиях оленя негде держать.
Капитан крепко затянулся. На его круглом лице было написано спокойствие и благодушие. Я был рад, что он забыл про часы. Все-таки было бы неприятно, если б об этом узнал мой редактор.
— У сванов отличный стол, — продолжал вспоминать капитан, — но все портит арака. — Он посмотрел на меня и сморщился. — Неприятный напиток, хотя, — примирительно добавил он, — дело в привычке…
— Конечно, — сказал я.
— Но в Ореховом Ключе «изабелла», как орлиная кровь. — «У вас тоже неплохая», — подумал я. Капитан тихо рассмеялся и вдруг спросил:
— А этого спящего агронома видели?
— Видел, — сказал я. — Отчего он спит?
— Чудак человек, — снова рассмеялся капитан, — у него болезнь такая. Несмотря на то, что спит, первый специалист по чаю. В районе такого нет.
— Да, плантации у них чудесные, — сказал я и вспомнил девушку Гоголу над зелеными курчавыми кустами.
— В прошлом году у них в колхозе «чепе» произошло. Кто-то несгораемый шкаф украл.
— Несгораемый шкаф?
— Да, несгораемый шкаф, — сказал капитан. — Я выезжал сам. Украсть украли, но открыть не смогли. Спящий агроном помог нам найти. Очень умный человек… Но, между прочим, «изабелла» коварное вино, — продолжал капитан, не давая далеко уходить от главной темы. — Пьешь, как лимонад, и только потом дает знать.
Он посмотрел на меня, потом на девушку и сказал ей:
— Идите, девушка, только больше так поздно не гуляйте.
— Я подожду его, — сказала она и сурово отвернулась к выходу.
— Во дворе подождите, там птички поют. — И строго добавил: — Избегайте случайных знакомств, а теперь идите.
Девушка молча вышла. Капитан кивнул в ее сторону и сказал:
— Обижаются за профилактику, а потом сами прибегают и жалуются: «Изнасиловал! Ограбил!» Кто — не знает, где прописан — никакого представления. Как с ним оказалась? Молчит. — Капитан посмотрел на меня обиженными глазами.
— Молодо-зелено, — сказал я.
— В том-то и дело, — согласился капитан. Птицы во дворе милиции заливались на все голоса. Метла дворника теперь шаркала у самых ворот.
— Костя, — обратился капитан к милиционеру, —
— Хорошо, товарищ капитан, — сказал милиционер.
— Завтра пойдешь в цирк, — остановил он его в дверях.
— Хорошо, товарищ капитан, — радостно повторил милиционер и вышел.
— Что за цирк? — спросил я и тут же подумал, что задаю бестактный вопрос, если это какой-то условный знак.
— Цирк приехал, — просто сказал капитан, — отличников службы для поощрения посылаем дежурить в цирк.
— А-а, — понял я.
— Исполнительный и толковый работник, — капитан кивнул на дверь и прибавил: — Двадцать три года, уже дом строит.
— Пожалуй, я тоже пойду, — сказал я.
— Куда спешите, — остановил меня капитан и посмотрел на часы, — до зугдидской машины еще ровно час и сорок три минуты…
Я снова сел.
— Но лучшая закуска для «изабеллы» знаете какая? — Он посмотрел на меня с добродушным коварством.
— Шашлык, — сказал я.
— Извините, дорогой товарищ, — с удовольствием возразил капитан и даже вышел из-за барьера, словно почувствовал во мне дилетанта, с которым надо работать и работать. — «Изабелла» любит вареное мясо с аджикой. Особенно со спины — филейная часть называется, — пояснил он, притронувшись к затылку. — Но ляжка тоже неплохо, — добавил он, немного помедлив, как человек, который прежде всего озабочен справедливостью или, во всяком случае, не собирается проявлять узость взгляда. — Мясо с аджикой вызывает жажду, — сказал капитан и остановился передо мной. — Ты уже не хочешь пить, но организм сам требует! — Капитан радостно развел руками в том смысле, что ничего не поделаешь — раз уж организм сам требует. Он снова зашагал по комнате. — Но белое вино мясо не любит, — неожиданно предостерег он меня и, остановившись, тревожно посмотрел на меня.
— А что любит белое вино? — спросил я озабоченно.
— Белое вино любит рыбу, — сказал он просто. — Ставрида, — капитан загнул палец, — барабулька, кефаль или горная рыба — форель. Иф, иф, иф, — присвистнул от удовольствия капитан. — А к рыбе, кроме алычовой подливки и зелени, ничего не надо! — И, как бы оглядев с гримасой отвращения остальные закуски, энергичным движением руки отбросил их в сторону.
Так мы поговорили с дежурным капитаном некоторое время, и наконец, убедившись, что он достаточно далеко ушел от моих часов, я попрощался с ним и вышел. Но тут он снова окликнул меня.
— Заявление возьмите, — сказал он и подал мне его. — Не беспокойтесь, — добавил он, заметив, видимо, что возвращаться к этой теме мне неприятно, — добровольный подарок проходит как местный национальный обычай.
После этой небольшой юридической консультации я окончательно попрощался с ним и вышел.
Мокрый дворик милиции сверкал на еще нежарком утреннем солнце. Милиционер деловито поливал из шланга молодую яблоню. Когда струя попадала в листья, раздавался глухой шелест, и по листве пробегал мощный, благодарный трепет, и радужная пыль отлетала от мокрой, упруго вздрагивающей листвы.