Созвездие Околон

Окольникова Наташа

Тимофей Панин сидел на стуле, держа непутевую голову в двух руках. Мыслей в голове не было от удивления. Его еще так никто не кидал. Люди боялись его внушительных размеров, а это искусственная женщина с накладными ресницами и грудью, наращенными волосами и ногтями его очистила просто так, — так он считал. Он был уверен, что женщины должны считать за счастье обычное общение с режиссером, с таким человеком, как он!

В это время от одиночества страдала Лиза.

Обида, досада — нет. Ненависть — черт с ними. Отчаянье? Нет. Безразличие? Отчасти. Заговор? Обойдутся. Прошло время чужой власти. Темно и все.

Радость врагов долгой не бывает. Их жизнь уничтожит! — так думала Лиза, глядя на единицы на своей электронной странице, уничтожая в очередной раз все написанное одной кнопкой. Хранить чужие единицы ей не хотелось. Посмотрев электронную почту, она поняла, кто так старался и изо всех сил уменьшал ее литературный вес. И так бывает.

Туман окутал землю пеленой полумрака, спрятав осеннее цветение листвы. Удивительно смотрелись пихты однолетки: их никто не подстригал, а они стояли в один ряд с одинаковой кроной. Пихта осенью всегда привлекает к себе внимание если не кроной, то мелкими, мягкими иголками, которые с нее осыпаются с порывами ветра. Клены лысеют на глазах: они пышно цветут и быстро теряют верхнюю листву. Чего не скажешь о березах: они и листву теряют, и остаются прикрытыми своими мелкими желтыми листочками.

Если Лиза береза, то у нее на данный момент времени даже лысого клена нет. Нет. О чем тогда писать, если у березы нет клена? Значит, у березы есть пихта! О, а пихты напоминают команду по художественной гимнастике. А гимнастки в любви победят любую иную женщину: у них ноги в обратную сторону закладываются и открывают доступ для любви. Это качество гимнасток хорошо видно в произвольной программе танцев на льду. Такие сексуальные позы, что дальше некуда, и самые сексуальные партнеры заняли первое место, — это она вчера по телевизору наблюдала. Нет, она не завидует, и у нее нет подруги гимнастки, из серии гибких иголок пихты.

Вчера попыталась она прочитать английского романиста начала двадцатого века. Роман такой толстый, — тридцать четыре авторских листа мелким почерком. Описания улиц преодолеть Лиза не смогла, а выглядывающие в окно сестры утомили своими наблюдениями за одинокими прохожими. Закрыла она книгу и положила на полку. Автор еще поразил ее тем, что без электроники считал число слов в книге. Описать улицы, по которым десятилетия ходила Лиза — просто: прямоугольные квадраты зданий, либо стоящие по высоте, так называемые башни, либо лежащие по длине, так называемые лайнеры. Светлый город дешевой застройки. Если бы не деревья, так и пейзажа бы не было, а были бы одни прямоугольные углы. Деревья дают работу дворникам: одни метут листья, другие застилают их листьями и с каждым днем все больше видно светлых квадратов зданий Люди ходят по листве или по чистому асфальту, — это кому как повезет. Лужи заполняют любые выемки в асфальте и любые углубления в нем.

Осень. Дожди. Ветер. Листва.

Татьяна в это время вспомнила Олега, он обещал ей сегодня позвонить. Да, у них был обычный школьный роман. Оба они далеко не гимнасты по внешнему облику. Олег вообще полжизни пробегал с баскетбольным мячом на баскетбольной площадке. Ему еще в школе предлагали учиться в школе олимпийского резерва. Он съездил два раза и больше не захотел: тратить жизнь на поездки в транспорте, а идти в интернат, даже спортивный, ему не хотелось, поэтому олимпийским чемпионом по баскетболу он не стал. Вообще быть выше толпы — это сложно. Он поэтому не любил ходить по улицам, ездить в общественном транспорте,

он любил спрятать свой рост в машину и ехать, глядя на мир из окна машины.

Рядом с детективным агентством Олегу перед машиной налили масляное пятно. Вышел он из машины, а какой-то доброхот ему сказал, что у него масло течет. В это время второй мужик полез в машину за деньгами. Глупец! Олег к этому моменту уже успел сдать деньги, и денег у него при себе не было! Опоздали голубчики. Он взял двух этих мужичков за ворот одежды и стукнул их лбами, чтобы неповадно было мужские сумки из машины таскать.

Татьяна вздрогнула от воспоминаний и пошла к берегу Лазурного моря. Туман стал таять, появились цветовые краски осенней листвы. Прямоугольники домов проявились своими квадратами в легком тумане. Вид за окном еще мутный, туманный, как и настроение. Татьяна очень интересовалась другими мирами. Если мир бесконечен, то где-то есть лобастые, глазастые существа. И Олег для нее подходит по всем параметрам, так зачем еще кого-то искать?

Так, а где Тимофей Панин? Где закадычный можно сказать дружок журналистки Лизы? Он один уехал на Райский остров в Лазурном море. Путевка стоила дорого, но он купил ее, и уехал. Звонил Тимофей Лизе, говорил, что находится в сказке. Лиза скучала по своему большому режиссеру, рядом с ним она чувствовала себя маленькой женщиной, а рядом с другими — большой женщиной. Почему она с ним не поехала? У нее не было заграничного паспорта, а у него был. У нее не было денег, а у него теперь нет денег: потратился с поездкой.

Тимофей приехал загорелым, с огромным количеством снимков, которые под музыку Сиртаки показал Лизе. На снимках: Лазурное море, каменные, побеленные дома, мостовые, бассейны, шезлонги, музеи и похожие на музейные амфоры в магазинах. И зелень абсолютно незнакомая, пальмы, словно огромные ананасы. И все. Земли, песка практически нигде нет, одни камни в виде гор и домов. Лиза посмотрела на желтеющее море деревьев за окном, вздохнула и отвернулась от экрана. Через пару недель и исчезнет желтая листва, появятся черные контуры деревьев, на которые приземлится белый снег, а серая гладь пруда замерзнет. А на том далеком, Райском острове еще будет тепло, и машины по мостовым будут ездить, не зная сугробов…

…За углом дома в кресле под огромным зонтом сидел мужчина высшей степени сложности: он был высокий, широкоплечий. Белая, тонкая рубашка была расстегнута. Мужчина демонстрировал изумительные по красоте мужские грудные мышцы, на которых висела золотая цепь с большим золотым диском.

— Антип, я принесла тебе деньги, — и Татьяна протянула ему деньги, взятые, у Тимофея.

— Молодец Татьяна! Мой вечер — твоя плата. Мы в расчете! Пойдем на мол?

— Нет, мне это не по карману, — грустно сказала Татьяна, поджала губы и побрела в свой номер, ругая себя за то, что соблазнилась на этого Антипа.

Антип поднялся на свои стройные, накаченные ноги. Он сделал несколько шагов и сел в открытый лимузин. Машина тронулась с места. Волнистые, светлые волосы мужчины красиво поднялись за его головой. Зрелище было за пределами женского восхищения. Далеко ехать по острову было просто не куда, машина поднялась в гору и остановилась у древнего, каменного, белого двухэтажного дома. Антип, пройдя по красивым плиткам, вошел в холл, украшенный амфорами всех видов.

В прохладном полумраке в огромном белом кресле сидела женщина: невысокая, плотная, с темными волосами. Она пила вино из бокала.