Спарринг со смертью
Шрифт:
— Выброси из головы эти мысли. Больше никогда не думай об этом. — Лена поглаживала его по плечу. Ей хотелось, чтобы Виктор поцеловал ее… Но она понимала, что сейчас ей невозможно признаться Быкову в своем желании. Может, потом она найдет повод намекнуть… Лена подумала об этом, и слабая улыбка осветила ее лицо.
— Забыть?! Да ты пойми, то, что мы сделали, — это фантастика. Мы перехитрили безжалостную машину, хотя на самом деле мы были обречены. Не только я, но и все мы… Вы — потому что помогали мне… Обречены. Только вдумайся в это слово… И, несмотря на это, мы выиграли
— Самое главное — мы сейчас свободны. — Нина смотрела на бескрайнее море.
— Все теперь в наших руках. А что мы будем делать в Турции? — Лена теснее прижалась к Быкову. — Какие у тебя планы?
— Откровенно говоря, я еще не очень думал об этом… Можно попробовать открыть там что-то вроде школы бокса и борьбы… Возможно, с элементами каких-то боевых искусств… Буду учить турецких парней драться по-настоящему. Это должно пользоваться спросом… А на базе такой школы можно будет уже заняться бизнесом. Если берешься за дело засучив рукава, то быстро становишься обеспеченным человеком. Так устроена жизнь в странах, где развиты рыночные отношения.
— Подожди… а почему тогда турецкие строители тысячами едут в Россию на заработки? Если бы у них все было так прекрасно и легко, они не уезжали бы из Турции!
— Тут сказывается разница между квалифицированной рабочей силой и специалистами. Строителей, плотников, каменщиков, дорожных рабочих много в любой стране. Поэтому цена их труда невелика и им приходится постоянно перемещаться в поисках заказов. А квалифицированные люди, специалисты представляют собой дефицит. За ними частенько гоняются, и их труд достойно оплачивается. Ты думаешь, любой человек может поставить хороший удар? А тем более научить не одного, а десять, сто, тысячу человек драться по-настоящему?! Я хорошо знаю себе цену и поэтому уверен в успехе.
— Понятно… Но тебе ведь придется сначала обзавестись документами… ты же не сможешь там жить под своей настоящей фамилией — ведь тогда тебя смогут достать и в Турции! — Нина выглядела очень озабоченной.
— Нам всем придется обзавестись новыми документами. На всякий случай… Думаю, что особой проблемы с этим не будет. Мы едем в Турцию с деньгами. Может, сначала это будут документы на имя беженцев — из Грузии, или Азербайджана, или Чечни, таких там — десятки тысяч…
Лена смотрела на него, и ее лицо светилось радостью. Она не признавалась Нине, но в действительности она так хотела выбраться из Сочи, изменить свою жизнь и снова получить глоток счастья, которое, казалось, навсегда ушло от нее.
Когда она впервые увидела Быкова, надежда вновь затеплилась в ее сердце. Слабая, необъяснимая. И чем больше она думала о Быкове, тем более крепла в ней эта неосознанная надежда. На то, что вдруг случится нечто, похожее на чудо, и в ее жизни наступит просвет. Потом, когда возникла идея уехать вместе с Быковым в Турцию, она поклялась сделать все от нее зависящее, чтобы помочь оказавшемуся в беде боксеру. И сейчас, когда она находилась на палубе яхты, которая двигалась в сторону Турции, туда, где ее ждала новая жизнь, она думала: «Все-таки
— А Лену мы попробуем подлечить. Надо будет только нам самим встать на ноги. А потом мы попробуем поставить на ноги и ее. — Виктор улыбнулся женщине: — Ты будешь танцевать, Лена. Единственное, что тебе будет запрещено, — это верховая езда. А все остальное — можно! У меня был знакомый парнишка примерно с такой же травмой. Что мы только с ним не делали… Как только не бились! Возили его то к одному специалисту, то к другому… и везде нам обещали, пока один умный человек не посоветовал: отвезите-ка его в Австрию. Или в Швейцарию.
— И… что?! — Лена заинтересовалась рассказом Быкова.
— Он действительно стал ходить. И даже заниматься спортом. Представляешь?!
Быков приблизился к Лене и обнял ее. Она доверчиво отдалась этому теплому крепкому объятию.
— Мы отвезем тебя в один из медицинских центров, где умеют помогать людям. И я буду не я, если через год ты не сможешь ходить! Сама ходить! — Он нагнулся к Лене и пристально заглянул ей в глаза. — Я мог бы сказать — через полгода, но я специально говорю: год, потому что это будет с гарантией!..
Семен Стрельцов взбежал на палубу скоростного катера.
— Ну что — в путь? — закричал он. Замначальника городского РУОПа приплясывал на месте от нетерпения.
— Мы еще не завезли еду! И питье! — услышал он из рубки.
— Да вы охренели, вашу мать! Оружие у нас есть?!
— Есть…
— Все, поехали! Поехали!!!
Люди знали, что спорить со Стрельцовым бесполезно. А в данной ситуации — просто опасно. Двигатели катера послушно взревели, и он отвалил от причала.
Это был катер начальника спасательной службы Сочинского порта, который использовали для того, чтобы вызволять из моря тонущих, спасать рыбаков и эвакуировать мелкие яхты и катера, потерпевшие аварию в результате шторма и неспособные двигаться самостоятельно. Для этого у катера имелось необходимое оборудование, включая небольшой подъемный кран, установленный на корме. Стрельцова же подкупила прежде всего его быстроходность. По расчетам, катер должен был двигаться в два раза быстрее яхты, на которой, очень может быть, прятался Виктор Быков.
Стрельцов постоял еще некоторое время на палубе, а затем с решительным видом устремился в рубку.
— Все, погоня началась! Надеюсь, все точно знают свою задачу… Действовать будем по обстановке и по моей команде, но имейте в виду: перед нами человек, хладнокровно и безжалостно отправивший на тот свет четверых. Так что… чем больше решительности проявит каждый из нас, тем лучше. Колебаться не только бессмысленно, но и преступно.
По хмуро-мрачным лицам подчиненных Стрельцов увидел, что они намерены действовать самым безжалостным образом. Так, как и следует действовать, когда тебе противостоят матерые бандиты… Он предвидел, что наличие двух женщин на борту яхты, одна из которых была совсем еще девчонкой, а вторая — полупарализованной инвалидкой, может вызвать определенные осложнения… Но теперь он убедился, что осложнений не будет.