Спартак. Бунт непокорных
Шрифт:
Один из них крикнул:
— Здесь все легионы республики и даже Фракии. Рим остался без защиты! Рим голый! Рабы и нищие поднимут мятеж и примкнут к нам, как только мы подойдем к городским стенам. И мы войдем в Рим, братья!
Они не слышали Спартака, который призывал их не идти на север, к Лукании, Кампании и Риму. Легионы будут преследовать их по пятам и уничтожат. Им никогда не удастся взять Рим. Он отказался от этого замысла даже тогда, раньше, когда в его армии было гораздо больше людей.
Другой раб крикнул:
—
Я стоял перед ним. Он сказал:
— Спасай свою жизнь, Курий, брось их. Боги лишают их разума.
Он протянул мне мешок, наполненный золотыми монетами.
— Ступай в Регий. Купи корабль и выйди в море. Может, свободным людям не остается ничего иного, как быть пиратами.
— А ты? Они больше не повинуются тебе, Спартак. Они знают, что ты спас жизнь легату. Они убьют тебя.
— Я с ними, — только и ответил он.
А я, Курий, был с ним.
Тогда мы пошли в Луканию. Мы больше не были людьми, мы были стадом, которое шло по полям, резало скот, сжигало виллы, валило фруктовые деревья, обворовывало и убивало всех, кто не был рабом или кто, будучи рабом, отказывался присоединиться к стаду.
Так мы дошли до берегов Силара, бурной реки в провинции Лукания.
Было тепло. Леса невысоких дубов и оливковых деревьев покрывали склоны гор, возвышавшихся над долиной.
Спартак снова попытался выставить караульных. Легионы могут напасть в любой момент. Нужно разбить лагерь на склонах горы Альбурно. Там можно будет прятаться в дубовом лесу или пещерах и кормиться дичью.
Они снова обвинили Спартака в измене.
Он пытается, кричали они, не дать им сразиться с легионами и пойти на Рим. Он не хотел, чтобы они убили легата. Он не хочет, чтобы они завладели столицей.
Но Рим был как женщина. Он ждал, соблазнительно раздвинув ноги. Осталось только завоевать его и проникнуть в него.
Вот что они говорили, о чем мечтали.
Однажды утром мы услышали барабанную дробь, а затем увидели черную линию легионов на горизонте.
И люди, вместо того чтобы послушать Спартака, взвыли от радости, потрясая оружием. Теперь у них были хорошие римские мечи, шлемы, копья. Они пойдут, говорили они, и обратят римлян в бегство. Убьют легатов, преторов, консулов. Оставят в живых несколько сотен пленных и поведут в Рим, где заставят сражаться на арене и покажут эти игры городским рабам.
Спартак попытался помешать им.
Он встал перед ними, раскинув руки. Но разве можно было сдержать такой поток?
Стадо бросилось вперед.
Боги ослепили их.
Спартак вернулся ко мне.
— Иди к лесу, Курий, спасай свою жизнь! — сказал он мне.
Потом подошел к коню и резким ударом меча рассек ему шею, заявив, что в случае победы его воины заберут
Кровь животного брызнула на нас.
— Мне больше не нужен конь, — сказал он. — Боги заберут меня.
Я последовал за ним.
Он шел к побоищу, завязавшемуся на берегах Силара.
Внезапно он бросился бежать, подняв меч и крича:
— Защищайся, Красс!
Я увидел впереди римлянина в золоченых скульптурных латах, окруженного центурионами, ликторами и знаменосцами.
Но Спартаку никогда не удалось бы приблизиться к проконсулу.
Он убил многих солдат, а также двух центурионов, сопровождавших Красса, которые бросились на него.
Потом я увидел, как он упал на колени. Должно быть, дротик или стрела попали в ему в бедро.
Никто, даже бог, не мог бы спасти его от смерти.
Я начал медленно отступать.
Я видел, как Спартак сражался, стоя на коленях, один в гуще нападавших, которые вдруг расступились, подняв окровавленные мечи.
Я бежал до склонов горы Альбурно.
Я углубился в лес из невысоких дубов и оливковых деревьев, добрался до самой вершины.
Я видел равнину, покрытую мертвыми телами. Воды Силара медленно уносили сотни тел.
Тех, кому не посчастливилось умереть в бою, римляне связали и гнали как скот, подгоняя ударами бичей.
Сейчас, когда война Спартака была окончена, они снова стали скотом.
Курий долго молчал, а потом поднялся:
— Иаир, — сказал он, — пусть люди помнят, что мы были свободными. Побежденными, но свободными.
Он позволил мне положить руку ему на плечо.
ЭПИЛОГ
ВЕСНА, 71 Г. ДО P. X
Единый Бог, мой Владыка Справедливости, Ты хотел, чтобы я видел и помнил казнь, учиненную проконсулом Лицинием Крассом над восставшими и побежденными рабами. Их было больше шести тысяч. Тогда, под пронзительно синим небом, в ярком свете весенних дней, с ними поступили так, как никогда не поступают с животными.
В хижине, находящейся в поместье легата Фуска Салинатора, Курий сказал мне, что римляне не зарезали и не искалечили пленников на поле сражения, а связали их между собой.
С вершины горы Альбурно он видел, как это покорное стадо тронулось в путь под ударами бичей по направлению к Аппиевой дороге и Капуе.
Покинув склоны, поросшие дубовыми и оливковыми деревьями, Курий спустился в долину, держась подальше от Аппиевой дороги. Он не стал заходить в Капую, а направился прямо к поместью Гая Фуска Салинатора, где думал найти меня.
На всех дорогах, ведущих в Капую, он видел рабов, которые валили деревья, рубили сучья, выпиливали большие доски и делали из них кресты.