Спартак

Джованьоли Рафаэлло

— А тебе чрезмерная гордость, присущая от рождения латинской расе, не позволяет понять оскорбление, которое ты наносишь, если не мне и моим товарищам по оружию, то природе и высшим богам, когда ты рассматриваешь все народы на земле, как презренные расы, более подобные животным, чем людям.

Снова воцарилось молчание.

После нескольких минут размышления Красе поднял голову и сказал, глядя на Спартака:

— Ты уже обессилен, не способен дальше сопротивляться, ты просишь мира. Хорошо, каковы твои условия?

— У меня шестьдесят тысяч

людей, и ты знаешь, и Рим знает, как они сильны и мужественны… В Италии миллионы рабов стонут в ваших цепях и пополняют постоянно солдатами мои легионы. Война продолжается уже три года и будет продолжаться еще десять и сможет стать пламенем, которое спалит Рим. Я устал, но я не обессилен.

— Ты забываешь, что Помпей идет к Самниуму с легионами, которые победили Сертория, и что Лукулл высадится на днях в Брундизиуме во главе легионов, сражавшихся против Митридата.

— Ах, и Лукулл также! — воскликнул Спартак. — Боги! Какую честь оказывает Рим гладиаторам!

И, помолчав минуту, прибавил:

— Но каковы твои условия, если ты соглашаешься на какой-либо мир?

— Ты и сто человек твоих, по твоему выбору, уйдете свободными. Остальные сдадутся безусловно; Сенат решит их судьбу.

— А те… — начал Спартак, но Красе перебил его, продолжая:

— Или же, если ты устал, то уйди от них. Ты получишь свободу, гражданство, чин квестора в ваших войсках. Без твоего мудрого руководства они придут в расстройство и в восемь дней будут совершенно разгромлены.

Пламенем вспыхнуло лицо Спартака. Нахмурив брови, с угрожающим видом он сделал шаг по направлению к Крассу, но, сдержавшись, ответил дрожащим от гнева голосом:

— Бегство?.. Измена?.. Этим условиям я предпочитаю смерть рядом со всеми моими товарищами на поле битвы. И двинувшись к выходу, сказал:

— Прощай, Маркс Красе.

Но дойдя до порога, остановился и, обернувшись к римскому вождю, спросил:

— Я увижу тебя в первой схватке?

— Увидишь.

— Сразишься со мной?

— Сражусь с тобою.

— Прощай, Красе.

— Прощай.

Спартак вышел во двор виллы, вскочил на коня, приказав провожатым следовать за ним, и галопом помчался к лагерю.

Едва достигнув его, он приказал собрать палатки и, перейдя вброд Браданус, двинулся к Петелии; прибыв туда к ночи, он расположился лагерем.

Но на заре его разведчики привели ему римского декуриона, взятого ими в плен. Он ехал к Крассу вестником от Лукулла, войска которого высадились в Брундизиуме.

Для Спартака исчезла всякая надежда на спасение. Единственным выходом был отчаянный бой, если возможно — победа над Крассом; от этого зависела теперь его судьба.

Поэтому он направился обратно к Браданусу и расположился лагерем на расстоянии одной мили от левого берега. В лагере на правом берегу, где он находился днем раньше, стояло теперь войско Красса.

В течение ночи Красе переправил свое войско на левый берег реки и приказал стать лагерем в двух милях от лагеря гладиаторов, Занималась заря, когда четыре

римских когорты углубляли ров для своего лагеря. Три когорты гладиаторов, шедшие в лес за дровами, смело напали на них.

На крики своих собратьев по оружию выскочили из-за вала все римские воины легиона, расположенного поблизости.

Гладиаторы, находившиеся в лагере, услышав звон оружия, поднялись на частокол и увидели бой. Они толпами поспешили на помощь. В одно мгновение завязалась схватка.

Спартак в это время свертывал папирус, на котором он написал письмо Валерии. Заклеив его воском и припечатав медальоном, он вручил его одному из трех гладиаторов, присланных ею и стоявших сейчас в палатке фракийца в ожидании его приказаний. Он сказал ему:

— Вверяю вам это письмо для вашей госпожи, которую вы так любите…

— Мы любим также и тебя. — сказал, прерывая его, гладиатор, получивший письмо.

— Благодарю вас за это, добрые братья, — ответил Спартак и прибавил:

— Уединенными дорожками, непроходимыми тропинками, со всей осторожностью идти днем и ночью и доставьте ей письмо. Если, к несчастью, с одним из вас что-нибудь случится, письмо возьмет другой. Сделайте все, чтобы письмо к ней попало. А теперь идите, и пусть боги вам сопутствуют!

Три гладиатора вышли из палатки Спартака и он, провожая их, сказал:

— Выходите через декуманские ворота…

В этот момент он услышал шум начавшейся битвы и побежал взглянуть, что случилось. То же сделал и Красе, решившись вступить в последний бой с неприятелем. Оба полководца построили свои легионы в боевой порядок.

Спартак, обходя войска по фронту, говорил солдатам:

— Братья, от этого сражения зависит исход всей войны. С тыла идет на нас Лукулл, высадившийся в Брундизиуме, с правого фланга нам угрожает Помпей, который находится уже на пути в Самниум, перед нами Красе. Сегодня нужно или победить или умереть. Надо или уничтожить войско Красса, чтобы броситься потом на Помпея, или погибнуть всем, как подобает людям храбрым, одержавшим столько побед над римлянами. Наше дело свято и справедливо и не умрет с нами. Путь к победе ведет по крови: только благодаря самоотвержению и жертвам торжествуют великие идеи. Мужественная и почетная смерть лучше постыдной и гнусней жизни. Погибнув, мы оставим нашим потомкам окрашенное нашей кровью наследство мести и победы, знамя свободы и равенства. Братья, не отступать ни на шаг! Победа или смерть!

Так он сказал и, когда ему подвели прекрасного черного, как эбеновое дерево, его нумидийского коня, он обнажил меч и, вонзив его в грудь коня, воскликнул:

— Сегодня мне не нужно коня: если я буду победителем, я возьму любого коня у врагов, если буду разбит, мне никогда он уже не понадобится.

Слова и поступок Спартака показали гладиаторам, что этот бой будет последним; громко приветствуя его, они требовали, чтобы он скомандовал атаку.

И Спартак дал знак. Громко протрубили трубы и букцины. Гладиаторы ринулись на врага.