Спартаковские исповеди. Блеск 50-х и 90-х, эстетика 80-х, крах нулевых, чудо-2017
Шрифт:
Сколько стекол расколотил! Шлепали за это, конечно. Я во дворе был самым хулиганистым, а иначе в футбол бы и не пробился. Потом играл за улицу, позднее – за район. О настоящих мячах, конечно, и не мечтали. Чулок тряпками набивали, чтобы было что-то похожее на мяч – и носились. Зимой такой «мяч» к валенкам прямо прилипал. Так технику и отрабатывали…
А сколько ботинок порвал! У матери были туфли с маленьким каблуком, и я приспособил их для игры. Разбил начисто! Она стала искать, а когда нашла, чуть меня не поколотила. А еще у отца были такие рабочие сапоги-«говнодавы». Они под диваном долго-долго лежали, я их откопал, надел – оказались размера
Поэтому родители и не хотели, чтобы я играл в футбол – он у них с порванной обувью ассоциировался. Они не понимали, что за это мне будут платить деньги. Я, правда, тоже не понимал. И даже не осознавал, что играю хорошо. Просто нравилось. Как страдал, когда мать после войны отправила меня в деревню на отдых, а там в футбол никто не играл! Табуны стерегли, спали на стогах, верхом на лошадях ездили – а футбола не было.
Осенью 1951-го тренер московского ВВС Гайоз Джеджелава собрал юношескую сборную Москвы из пацанов разных годов рождения – и в Тушине устроил матч со своей командой. Почти там же, где сейчас «Спартак» стадион будет строить! Такой вот оборот судьбы. Территория принадлежала военно-воздушным силам, и был там небольшой стадиончик с двумя финскими домиками, где мы переодевались и принимали душ. Так я в первый раз сыграл против команды мастеров.
Увидел тогда знаменитого вратаря Михаила Пираева – и так испугался! Страшнее человека не было: усищи, нос, глаза, шаровары втрое шире него… Кто мог подумать, что совсем скоро мы с ним вместе будем за «Спартак» играть и чемпионами станем и что он окажется потрясающей души человеком? А тогда мы им проиграли 0:5, но после матча Джеджелава одного меня подозвал к своей черной иномарке и записал адрес.
Но сначала я все-таки попал в армию в Подольск – учился на стрелка-радиста. И хоть играл в футбол и получил в связи с этим определенные привилегии – вместо пяти километров пешком с песнями, которые нужно было идти до бани, старшина разрешил на автобусе ехать – на попадание в команду мастеров ВВС не было никаких надежд. Но вдруг – телеграмма в штаб, чтобы меня на сорок четыре дня отправили на сборы в Сочи.
Изначально в ВВС меня хотел видеть Джеджелава, а приезжаю – там играющим тренером Всеволод Бобров. Какой бы ни был великий, но я это воспринял как трагедию – он же меня вообще не знал! Тогда мы и подружились с Валей Бубукиным, и остались дружны после того, как он оказался в «Локомотиве», а я – в «Спартаке».
А Всеволод Михайлович относился ко мне как к младшему брату. Хотя и матом иногда так поливал, что я думал: «Закончу-ка с этим футболом». У меня все внутри дрожало. Он считал, что я должен все делать так же, как он. Но тренировка закончится, он обнимет, скажет пару теплых слов – и сразу весь страх спадал. В паре со мной тренировался только Бобров. До того, как начал с ним работать, я не представлял, куда у меня мяч после удара полетит. А при нем уже стал присматриваться, кто и как бьет, и в первую очередь – как это делал сам Бобров.
Я бил с обеих ног, хотя был правшой. Будучи пацаном, в пионерлагере как-то ногой засадил в кочку – играли-то босиком. Большой палец распух, я едва ходил. А играть хотелось, и пришлось отрабатывать удары левой. Бить правой не мог долго и во дворе лупил мяч о трансформаторную будку – так и научился. Симонян же уже в
– Что ты бегаешь без остановки? Распределяй силы, чтобы хватило на весь матч!
А я еще с детства хотел быть везде, играть с утра до вечера, пока солнце не сядет. Поиграл, краюху черного хлеба съел, водички из-под крана попил – и опять играть. Эту мою неутомимость отметил много лет спустя капитан английского «Вулверхэмптона» Билл Райт, когда мы их 3:0 обыграли. Было сколь приятно, столь и неожиданно. Он, игрок сборной Англии, сказал, что восьмой номер «Спартака» сделал больше, чем любые двое из его команды!
А знаете ли вы, что, когда в 1953 году разогнали ВВС и я перешел в «Спартак», – вскоре и Бобров там оказался? И опять тренировался только со мной в паре. Возможно, кстати, что это он и поспособствовал тому, чтобы я именно в «Спартаке» оказался. Он считал меня подходящим под спартаковский стиль.
Бубука его называл – Михалыч. А я не мог – только по имени-отчеству. Бобров пытался меня переучить, говорил, что в футболе нужно короче. Но вот не получалось у меня – и все. Так всю жизнь и называл его полностью – Всеволодом Михайловичем.
Мне страшно повезло, что попал к Боброву, видел, как он играет, работал вместе с ним. Я же киевскому «Динамо» свой первый гол за ВВС с его передачи забил! Это был единственный раз, когда лично видел Василия Сталина. Первый тайм закончился ничьей, 1:1. Я, молодой, сидел в запасе. В перерыве заходим в раздевалку – а там младший Сталин гремит:
– Ни шагу назад! Все вперед – и чтобы была победа!
Тут входит Бобров. И говорит:
– Василий Иосифович, дайте одну секундочку…
Тот тут же тихо сел в кресло в углу: уважал Бобра. Вообще, Сталин-младший хороший человек был, но его сгноили… И я краем уха услышал, что он сказал второму тренеру, чтобы меня выпустили. Тут же это передали мне. А у меня же еще ни одной игры в основном составе не было – так такой «кондратий» забил, что шнурки никак не мог завязать. Но когда на поле выбежал – все сразу прошло. Получил мяч, сразу отдал пас Боброву, тот мне в «стенку» вернул – и я ка-ак засадил в «девятку»!
В 1953-м, уже в «Спартаке», опять играем с Киевом, и вновь я в запасе. Это был один из немногих матчей, которые за красно-белых сыграл Бобров. Первый тайм – 0:0. А в защите у киевлян играли Лерман, Голубев – бойцы! Лерман однажды так Боброва встретил, что Всеволод Михайлович на беговой дорожке несколько секунд на голове стоял. Дорожка была гаревой, и когда Бобер встал, у него все лицо было черным.
В перерыве его спросили, будет ли он во втором тайме играть.
– Буду! – отвечает.
И два таких гола положил! Получив пас от Симоняна в углу штрафной, подрезал мяч через двух защитников – так, что они столкнулись друг с другом. А Бобров выбегает один на один, по-хоккейному Макарова в один угол кладет, а мяч – в другой. И потом – еще один такой же гол. В результате 2:0 выиграли. Абсолютно гениальный футболист был. Наверное, самый гениальный из всех, с кем я когда-либо встречался.
Когда ВВС расформировали, Бобров вроде бы закончил – какое-то время вообще нигде не играл. И вдруг они в начале лета 1953-го вместе с Толей Башашкиным в «Спартаке» оказываются! Приняли его в команде потрясающе – авторитет-то гигантский. И спартаковцем он себя почувствовал настоящим, хоть б'oльшую часть карьеры в ЦДКА играл. Подходил он нам по своей игре идеально.