Спартанец
Шрифт:
Елена, видевшая его молчаливые сборы, все поняла. Когда он уже стоял в дверях в сопровождении Этокла, держа в руках шлем с красным гребнем, она взяла из деревянной кроватки сына и вынесла его на улицу, чтобы Тарас мог проститься с ним. Тарас поцеловал сморщенное личико младенца, взиравшего на него своими глазами-бусинками с таким серьезным видом, словно все понимал. Полюбовался на него несколько секунд, потом обнял жену и, собрав волю в кулак, спокойно произнес:
– Мне пора. Царь ждет меня в Спарте.
– Возвращайся, – ответила Елена, прижимая к груди ребенка, – со щитом или на щите.
Глава десятая
Тарас не
Протолкавшись сквозь скопление веселого народа у Хороса, Тарас с трудом разыскал в южной части города небольшое поле, к которому примыкал дом царя Леонида – лишь немногим больше его собственного дома и отличавшийся разве что фамильным склепом, где царю было позволено хоронить своих родственников и где предстояло покоиться самому.
Рядом с домом уже находилось множество бойцов, прибывших со своими оруженосцами. А когда, услышав приказ, они построились, Тарас с радостью разглядел среди трехсот отборных воинов, собранных со всей страны в личную гвардию царя, Эгора и Архелона. А также Креонта. Все они прибыли сюда из Пелланы, заранее не договариваясь с Тарасом и не встретившись с ним в пути. Своего «друга» Деметрия он здесь не увидел.
«Вот локти-то кусать потом будет, – не сдержал кислой улыбки Тарас, который еще не смирился со своей судьбой, – не повезло парню погибнуть за Лакедемон в такой прекрасной компании. Зато жив останется. Тоже не плохо. А голову сложить еще успеет. В Спарте для этого масса возможностей».
Стоя среди лучших воинов страны, Тарас мог гордиться своей судьбой. Любой спартанец с удовольствием поменялся бы с ним местами. А если бы знал заранее, что их ждет, то просто рвался бы в ряды этого обреченного на славную смерть войска. И тем не менее Тарас осмелился подумать: «А вдруг что-нибудь случится и мы не погибнем? Ну вдруг. Ведь попал же я сюда наперекор всякой логике. Может быть, и у Фермопил все иначе выйдет. Например, победим мы персов. Варианты же разные бывают».
Впрочем, пока все происходило точно по учебнику истории. И погруженный в грустные мысли о том, как тремя сотнями истребить все войско Ксеркса, Тарас не видел никакого выхода из сложившейся ситуации. «Эх, нам бы хоть какую-нибудь пушечку туда или пулемет, – мечтал он, стоя в строю, – или, на худой конец, реактивную катапульту. Так ведь нет же ничего и в помине. Не придумали пока». [70]
70
Торсионные орудия (катапульты, баллисты) изобретены около 350—300 гг. до н. э. Гастрафет (предтеча арбалета) появился в Сиракузах около 400 года до н. э.
И все же, несмотря на все полученное воспитание, погибать ему не хотелось. Даже героически. Его прошлая, давно забытая военная жизнь предполагала множество вариантов решения одной проблемы. А здесь намечался только один.
– Вы все – лучшие бойцы, которых рождал Лакедемон, – гордо подняв голову, объявил Леонид, за спиной которого стоял невысокий бородатый грек в длинном сером гиматии, явно не являвшийся воином, – и вскоре вам предстоит доказать это в битве во славу не только Спарты, но и всей Греции. Сегодня же мы немедленно выступаем на север, чтобы встретить войско персов у Фермопильского прохода. Так было решено на недавнем совете.
Гоплиты ответили Леониду радостным воплем, вскинув
– Персидский царь Ксеркс идет на Грецию с таким огромным войском варваров, которого еще не видел цивилизованный мир. И вы, наверное, думаете, что мы можем сделать со столь малым числом воинов, пусть и самых прекрасных во всей Элладе?
– Мы пойдем за тобой, куда прикажешь, Леонид, – нарушил тишину один из бывалых воинов, которого Тарас не знал, – и нам все равно, сколько их выступило против нас.
– Благодарю тебя, Алкмен, – ответил Леонид, удивив Тараса таким панибратством. Видно, в гвардии служили люди, так хорошо знавшие царя лично, что он прощал им подобные вольности, – я знаю, никто из вас не подведет Лакедемон и его богов.
Обернувшись в сторону своего спутника, Леонид добавил:
– Однако, чтобы милость богов не оставляла нас, со мной в поход отправится Мегистий из Акарнании, знаменитый прорицатель, слава о котором распространилась по всей Греции. Недавно я вернулся из Дельф, где молил Аполлона дать мне предсказание о предстоящей битве, и одним из его повелений, как сообщила пифия, было взять в поход Мегистия, через которого боги будут давать мне свои указания. И я выполню их волю.
Услышав эти слова, Тарас не очень удивился. Несмотря на то что Леонид сам был верховным жрецом, в последнее время было модно приглашать с собой в поход знаменитых прорицателей, которые были, пожалуй, единственными иностранцами, охотно принимаемыми в Спарте. Напрягая память, Тарас даже вспомнил, что сделает этот Мегистий в походе. Проведя гадание на печени жертвенного барашка на рассвете перед битвой у Фермопил, он предскажет смерть всем спартанцам. «Очень полезный парень, – ухмыльнулся Тарас, – я и сам могу это предсказать. Может, в прорицатели пойти?»
Той же теплой осенней ночью триста спартанцев покинули город. Однако едва они достигли Кинурии, уже обживаемой спартиатами, как их войско неожиданно увеличилось на тысячу вооруженных периеков. А вскоре к месту сбора прибыли еще войска из соседних стран: чуть больше двух тысяч тяжеловооруженных пехотинцев из Аркадии. В основном жителей трех городов – Тегеи, Мантинеи и Орхомена, о которых Тарас был наслышан, но никогда не видел. Затем к войску присоединились четыре сотни бойцов из Коринфа, сразу после того, как Леонид оказался там, пройдя через территорию Аргоса. Само собой разумеется, Аргос воинов не дал, но пропустил сквозь свою страну беспрепятственно. «И то ладно», – решил Тарас, поглядывая на хмурые лица вчерашних врагов, с которыми сейчас был заключен шаткий мир.
Там же, в Коринфе, к ним присоединилось еще двести человек из Флиунта, небольшой области между Коринфом и Аркадией, и всего сотня из Микен.
Однако предстоящая битва, несмотря на свой явно трагический исход, отодвинулась для него на второй план, едва Тарас покинул границы Спарты. Он увидел несколько новых стран, где все у него вызывало интерес. Коринф его поразил тем, что по сравнению с его новой родиной здесь было гораздо больше всевозможных построек, не относившихся только к храмам или военному делу. Тарас увидел множество мельниц, огромных складов для товаров, лавок, производивших разнообразные предметы домашней утвари, и даже верфи, где строились в больших количествах триеры. А также еще какие-то почти круглые корабли, похожие на торговые. В общем, здесь процветала торговля. И для ее нужд было создано множество предприятий, торговавших, судя по всему, со всей Грецией и даже отправлявших товары за море. Ничего подобного в аскетической Спарте не было.