Спартанский лев
Шрифт:
— Подбрось-ка ещё дров в очаг, чтобы пламя было пожарче, — велела брату Дафна.
Леарх направился во внутренний дворик, где под навесом лежала большая груда сухих дров.
Дафна выскочила следом.
— Мне не нравится, как ты держишься, — недовольно проговорила она, дёрнув брата за хитон. — Что с тобой? Встряхнись! Будь смелее!
— Если бы я знал, что мне предстоит встреча с Горго, то ни за что не пришёл бы сюда, — огрызнулся Леарх.
— Как ты труслив, братец! — скривилась Дафна. — Пойми, царица такая же женщина.
— У этой женщины есть супруг, и не кто-нибудь, а царь Леонид! — процедил сквозь зубы Леарх, вперив в сестру сердитый взгляд. — Если до царя дойдёт, что я посягаю на его жену, знаешь, что со мной будет?
Не думала я, что ты так малодушен, — промолвила Дафна разочарованно. — Тебе улыбнулась такая удача, а ты трясёшься как заяц! Если хочешь знать, братец, Горго по уши
42
Гераклиды — предком спартанских царей считался Геракл, величайший из мифических героев, обожествлённый древними греками. Поэтому спартанцев царского рода в Лакедемоне часто называли гераклидами.
43
Портик — крытая колоннада, примыкающая к дому или храму.
— Послушай, братец! — Дафна взяла Леарха за руку. — Леонида ещё долго не будет в Спарте, поэтому тебе нечего беспокоиться раньше времени. Умоляю, не оскорбляй Горго своим отказом. Она такая милая и добрая! Ей так плохо живётся с мужем. Прояви же сострадание.
— Хорошо, — выдавил из себя Леарх, хмуря брови. — Я согласен быть любовником Горго, но только до возвращения Леонида в Спарту. Так и скажи об этом царице. Только не сегодня, а как-нибудь при случае, — смущённо добавил он.
— Ты прелесть. — Дафна чмокнула Леарха в щёку,— Обещаю, не пожалеешь ни о чём.
И она поспешила в подвал за вином. Леарх же с видом приговорённого к смертной казни направился к дровам, сваленным в углу двора под портиком. Обещание Дафны показалось ему не только опрометчивым, но и неуместным. В глубине души он сожалел, что не ушёл домой до непогоды, хотя внутренний голос и толкал его к этому.
МЕЛАНФО
В облике Горго не было ничего отталкивающего, скорее наоборот. Она была безупречно сложена, все линии её тела были приятны для мужского глаза. Гибкая шея, небольшие уши, округлый, чуть выпуклый подбородок и совершенно бесподобные по красоте губы, словно Природа, сотворяя их, желала дать образчик совершенства всем ценителям женской красоты. То же самое можно было сказать про глаза, большие и томные, разрез которых и белизна необычайно напоминали глаза критских большерогих коров. Недаром за Горго ещё с детских лет закрепилось прозвище Волоокая. Брови имели плавный изгиб, но из-за густоты их взгляд порой казался излишне пристальным. К тому же у Горго была привычка, размышляя над чем-нибудь, хмурить брови, отчего на её лице часто застывало выражение замкнутости или недоверия. Внешностью Горго уродилась в мать, которая блистала красотой в любую пору своей жизни. От матери же Горго достались вьющиеся чёрные волосы, такие густые, что никакие заколки не могли удержать пышные локоны в том положении, в каком надлежало по стилю причёски. Потому-то Горго не носила излишне вычурные причёски и обычно просто стягивала волосы длинной лентой на затылке либо прятала их под калафом [44] .
44
Калаф — головное украшение знатных гречанок, по виду слегка напоминавшее славянский кокошник.
От отца, царя Клеомена, Горго достался прямой, немного тяжёлый нос, который, впрочем, соответствовал её твёрдому нраву, которым дочь пошла в отца. Когда Горго вступила в пору цветущей юности и молодые мужчины стали обращать на неё внимание, то всякий знающий толк в женской красоте, глядя на густые брови и чувственные уста, с удовлетворением думал, что единственная дочь царя Клеомена, выйдя замуж, будет страстной любовницей. В то же время знатока в этой области не мог не настораживать прямой пронизывающий взгляд Горго и её властный нос. Было ясно, что уже сейчас эта милая пышнокудрая девушка имеет непреклонный характер, который со временем может превратить её в злобную и упрямую мегеру.
Горго с юных лет выделялась среди своих сверстниц
45
Гомер — знаменитый эпический поэт, живший в Ионии приблизительно в VIII веке до н.э. Наиболее известные произведения Гомера — «Илиада» и «Одиссея».
46
Гесиод — поэт, живший в Беотии в VIII веке до н.э. Как и Гомер, писал свои поэтические творения в форме эпического гекзаметра.
47
Сапфо — выдающаяся поэтесса античности, жившая на острове Лесбос в VII веке до н.э. Сапфо писала на эолийском диалекте, используя различные метрические формы. Темой всех произведений Сапфо были личные переживания, счастье, муки несчастной любви.
Клеомен прочил в мужья своей дочери Леотихида, сына Менара, из царского рода Эврипонтидов [48] . Леотихид занял трон Эврипонтидов, сместив с него Демарата, сына Аристона, благодаря поддержке Клеомена. Позднее выяснилось, что Клеомен, подкупив нужных людей, оболгал Демарата, назвав того незаконнорождённым. Тем не менее Леотихид остался на троне Эврипонтидов, поскольку Демарат бежал к персам и не собирался возвращаться.
Вражда между Клеоменом и Демаратом была давняя. Двум честолюбцам было тесно в Спарте, они мешали друг другу. Если честолюбие Демарата выражалось в том, что он стремился побеждать не только на поле битвы, но и на общегреческих состязаниях в Олимпии, Коринфе и Дельфах, то Клеоменом двигало желание одному править в Спарте. Демарат, будучи царём на троне Эврипонтидов, прославил Лакедемон, одержав победу в ристании четырёхконных колесниц на Олимпийских играх. Клеомен же вёл бесконечные войны с соседями, особенно с Аргосом, в надежде, что войско со временем проникнется к нему преданностью, какой не добивался от своих воинов ни один спартанский царь. Со столь преданным войском Клеомен надеялся произвести в Спарте переворот, низвергнув владычество эфоров.
48
Эврипонтиды — один из двух царских родов в Спарте, основателем которого был Эврипонт, сын Прокла.
Однако расчёт Клеомена не оправдался. Войско не пошло за ним, когда наступила пора решительного противостояния царя и эфоров, за которыми стояли все знатные роды лакедемонян. Тогда Клеомен бежал к фессалийцам, которые дали ему конное войско. В Фессалии у Клеомена было много друзей из числа тамошней знати. Кроме фессалийцев к нему присоединились фтиотийские ахейцы, опунтские локры, мегарцы и кое-кто из аркадян. С большим войском Клеомен подступил к границам Лаконики.
Спартанская знать была в смятении, поскольку в Спарте не было ни одного военачальника, который мог бы на равных противостоять Клеомену. Как всегда, нашлись люди, в основном это были тайные сторонники Клеомена, которые заявляли во всеуслышание, что он не требует каких-то особых привилегий, но возврата к тем временам, когда в Лакедемоне правили цари и старейшины, а коллегия эфоров занималась лишь гаданьями по звёздам.
Знать решила уступить Клеомену, не доводя дело до сражения, ибо сомнений в том, что он победит, ни у кого не было. За всю свою жизнь Клеомен ни разу не был побеждён на поле битвы. К тому же собранное им войско по численности было в два раза больше спартанского.
Однако Клеомен, добившись своего, торжествовал недолго.
Спартанцы, приговорённые им к изгнанию, напали на Клеомена и его приближенных прямо в здании герусии, когда те собирались праздновать победу. Все друзья царя были перебиты. Клеомену удалось вырваться, но от полученных ран он вскоре скончался. Войско разошлось по домам.