Спасатель (сборник)
Шрифт:
Дальше располагались еще два салона мест на пятьдесят каждый, сейчас в них летели вместе с нами в Булгаков семьдесят волонтеров из полка гражданской обороны, тоже входящего в структуру МЧС. Уже судя по тому, что в одном только Тарасове за час собрали столько народа, можно было заключить, что в Булгакове произошло что-то серьезное… Волонтеры, как и мы, ничего не знали. До нас доносилось сдержанное гудение голосов: народ обсуждал – куда летит и что делать там нужно будет…
Этим спецрейсом я летаю последние лет
Профессия, надо сказать, у меня очень редкая – психолог-консультант оперативной федеральной спецгруппы спасателей. Федеральная группа – это такая сборная команда, которую посылают – как сборные команды спортсменов за рубеж – на наиболее крупные катастрофы. Она входит в международную спасательскую структуру ООН. В составе такой группы я побывала, пока писала свою диссертацию, – и во Франции, и в Индонезии, и в Эфиопии, в общем, в разных местах планеты, где требовалось участие специалиста по экстремальной психологии.
Но кроме этого, я вхожу и в местную, региональную команду спасателей, которая состоит из групп, подобной нашей, тарасовской – по четыре-пять человек классных спецов в офицерском звании. Но часто нас всей группой вызывают не как специалистов, а как спасателей широкого профиля, когда нужны просто лишние руки. Скорее всего, так было и в этот раз… К сожалению, как и остальные, я могла только гадать, что же случилось там, в Булгакове.
В пассажирский салон выглянул радист и жестом позвал нашего начальника в кабину пилотов. Мы примолкли в ожидании новостей. Наверняка сообщение, касающееся нас. Какое-нибудь уточнение приказа, точная формулировка задачи, информация о катастрофе, наконец.
Едва Григорий Абрамович появился вновь в салоне, три пары глаз уставились на него в напряженном ожидании. Я видела, что лысина у нашего начальника вспотела… Дела, значит, серьезные.
– Ну! – не выдержал Игорек. – Что там?
Григорий Абрамович достал носовой платок и принялся протирать блестящую лысину. Этот жест у него был традиционным и означал, что начальник наш сильно нервничает…
– Речной теплоход…
– Что? Затонул?..
– То-то и удивительно, что нет!
– Григорий Абрамович! – поспешила я вмешаться. – Расскажите по порядку. Зачем радист вас туда вызывал?
– Новости по «Русскому радио» послушать. Он их на пленку записал. Для нас специально… В Булгакове речной теплоход – огромный, четырехпалубный – врезался в железнодорожный мост… У теплохода две палубы срезало подчистую, но на плаву держится… Мост вроде бы разрушен… Число жертв уточняется, не назвали даже приблизительно.
– Что ж там уточнять-то, – воскликнул Игорек. – Число жертв равно числу пассажиров плюс экипаж минус число спасенных. Мост-то железнодорожный, не пешеходный… Что и требовалось подсказать…
Григорий Абрамович
– Что еще, Григорий Абрамович? – спросила я. – Игорь, кажется, перебил вас…
Он кивнул головой.
– Во время удара теплохода в мост по нему проходил пассажирский поезд…
– Мать твою!.. – сформулировал охватившие его чувства Кавээн.
– Часть вагонов упала в воду, – добавил майор глухо, словно нехотя.
Говорить никому ничего не хотелось.
– До Булгакова осталось десять минут! – крикнул нам высунувшийся в салон второй пилот. – Приготовьтесь. От места посадки до моста шесть минут на машине. Местный диспетчер МЧС на связи. Дислокацию прибывающим группам сообщает. Будете говорить?
Григорий Абрамович бегом побежал в кабину. Вернулся он минут через пять взъерошенный, с нахмуренными бровями, и строго поглядел на нас через свои очки с круглыми линзами.
– Сообщили, что нас встречают, машина на месте. Через пять минут садимся. Наш объект – кормовая часть теплохода. Всем быть готовыми…
Он помолчал и добавил:
– Ко всему…
Кавээн, у которого воображение работало со скрипом, спросил осторожно:
– Что там у них, Абрамыч?
Тот посмотрел на Кавээна прямо и жестко и ответил, хорошо представляя, что стоит за этим ответом, потому что был опытным спасателем и слов на ветер просто так никогда не бросал:
– Мясорубка…
Майор Воротников всегда отличался сдержанностью и с воображением у него все было в порядке… И если уж он произнес такое слово…
…Спасателя никогда не интересует, где он будет спать, есть, словом, отдыхать… Все его мысли направлены только к месту катастрофы, на тот объект, где ему предстоит работать. Если вам встретится спасатель, который прежде всего будет интересоваться, как организовано питание, поставлены ли палатки для отдыха после смены, можете быть уверены, что долго он в спасателях не продержится. Или сбежит, или погибнет, в самый напряженный момент пожалев свое тело, вместо того чтобы сконцентрироваться и заставить его принять трех-, пяти-, десятикратную нагрузку…
Когда колеса самолета только коснулись посадочной полосы, мы вчетвером уже стояли у выходной двери, нарушая все правила безопасности полетов. Едва самолет замер, бортпроводница открыла нам входной люк и помогла спрыгнуть на бетон, не дожидаясь, когда подадут трап. Машина МЧС уже ждала нас рядом с самолетом. В спасательных работах счет идет на секунды, люди, которые нуждаются в нашей помощи, могут не выдержать и умереть, не дождавшись нас. Поэтому мы экономим эти секунды, как только можем… Каждое мгновение может потом обернуться чьей-то жизнью.