Спасатель. Вечная война
Шрифт:
Вот только не надо считать противников идиотами. Не мы первыми такой план придумали, и не мы последние. И если лепреконы столетиями путешествуют по этому миру, то проверять подобные подозрительные места со всей тщательностью научились задолго до рождения всех присутствующих. И защищаться тоже умеют. Здесь ведь как: есть пробел в образовании – считай, помер. А раз жив – значит, ученый. Хотя бы теоретически. И то же самое относится к любой методе типа «шашки наголо».
Не говоря уже о том, что после Елкиных стрелок из второго колчана ни одного живого трофея нам не достанется. А если перепутает и шмальнет из третьего… К тому же собирались сначала пообщаться.
Поэтому к каравану мы идем открыто. Утром. Не слишком рано,
А тут совсем другое дело. Настороженность у лепреконов в этот момент минимальная: повозки еще в защитном кругу, охранники поголовно бодрствуют и при оружии, так что если не тем боком повернется… Да и принято здесь именно так.
Подходим. Метров на полста примерно. Навстречу выползает… Вроде рассказывали, как они выглядят! Все равно ждал что-то рыжее, невысокое, коренастое и старое. А вот ни фига! «А где мой табор…» Кочевая жизнь обязывает. Красная атласная рубаха под черным жилетом и черные же брюки, заправленные в высокие щегольские сапоги. Обувь, как и широкополый стетсон, благородного коричневого цвета. Шелковый платочек «а-ля Дикий Запад» оттеняет головной убор. Все блестит и переливается. Как и пара богато украшенных «дамских» арбалетов на поясе… «Ой ты, цыганская доля… Любим мы яркие тряпки…» Красивое мужественное лицо, рост чуть выше среднего, широкие плечи, узкие бедра, танцующая походка. Молодая легкость в движениях. Будулай Квертского розлива. Такого в Москву, в салоны стареющих хозяек жизни… Олигархи не успевали бы рога отпиливать! Невзирая на оранжевую кожу и идеально сферическую форму лысого черепа, украшенного «брежневскими» бровями. Женам новых русских не голова важна в молодом любовнике. И не цвет шкуры. Ладно, Сергеевич, чья бы корова мычала! У тебя в спальнике тоже не мисс Европа живет. Елка и погибче будет, и посимпатичнее! За хвост, опять же, подержаться можно. Ох! Кто о чем, а вшивый о бане. О деле надо думать, о деле!
Мужик не молод. Битый волчара. Выходит в одиночку. Но страховка имеется, можно не сомневаться. Ни хрена не боится. Стоит, трубкой попыхивает. При виде нас ни один мускул не дрогнул. А ведь картинку мы представляем красочную.
Сидит на лошади мужик непонятной расы с коротким копьем наперевес. Справа и слева, тоже на конях, маячит пара дроу, похожих друг на друга, как две капли росы. Спереди, у конских ног – пара перевертышей. Два веселых оборотня. Один черный, другой белый… Точнее, черный с зеленоватым отливом (хорошо хоть от кисточек удалось избавиться). И белый с рыжими подпалинами и неприлично больших размеров. А издалека эту самую компанию страхуют верховая эльфийка с луком и тремя колчанами, а также людоед с пальмотополем на плече. Дерево молодое, очищенное от веток и с обломанной верхушкой. Зато выдрано с корнем. Людоеды себе как дубины делают? Подходят к дереву сантиметров десять толщиной на высоте головы. Обламывают в этом месте верхушку. Элегантным движением рук очищают ствол от ветвей, а потом выворачивают обломок из почвы. Корень у молодого пальмотополя короткий, но толстый. Форма – вполне сойдет за навершие «шестопера». Вот булава и получается. Под Илюшину ручку. Попользовался и выбросил. Выломать другую, когда понадобится, – минутное дело. Вообще непонятно, зачем людоедам дубины нужны. К Илюше табун груженых коней привязан. Чтобы не сбежали с испугу. Захочет палкой помахать – веревочку мигом оборвет.
– Что привело вас к нашим походным кострам? – вопрошает «Будулай». – Или есть желание продолжить путь с вечными странниками?
Красиво
– Увы, пока нет. – Вежество, вежество и еще раз вежество. – Всего лишь торговые интересы!
«Будулай» недоверчиво поднимает бровь:
– Суровая проза жизни! И что дорогие гости могут предложить бедному табору? Фургоны и без того перегружены товаром.
– О, мы будем счастливы избавить милых хозяев от наиболее неудобной части груза. К чему вести пленников за тридевять земель, если вместо них можно гнать табун превосходных лошадок, груженных заморскими диковинками.
Выразительные у него брови. Теперь обе вверх поползли.
– У наших гостей возникли проблемы с пропитанием отдельных членов отряда? – взгляд упирается в Илюшу.
– О, можете не беспокоиться, мы не испытываем трудностей с провиантом. Сами собираемся угостить наших партнеров малоизвестными деликатесами.
– Тогда зачем уважаемому… Э-э… Простите, мы не представлены…
– Егор!
– Очень приятно. Роман… – Сказал бы: «Будулай», я бы не удивился. Но Роман, так Роман. Хорошее цыганское, то есть лепреконское, имя. – Тогда зачем уважаемому Егору такой сложный и капризный товар?
– Не могу позволить себе забивать голову радушного хозяина неинтересными техническими подробностями. Что вы предпочитаете, Роман? Оркских коников, эльфийские украшения?
– Вы делаете воистину царское предложение! – отвечает лепрекон. – Но видите ли, существует одна маленькая, но очень важная проблема. Мы не торгуем людьми.
На последней фразе голос становится жестким. Да и стиль меняется. И я меняю:
– Да? А откуда они у вас взялись?
Интересующий нас «товар» в караване имеется. Десяток женщин, четырнадцать разновозрастных детей и даже один мужчина. Все разнорасовые. Мужик и вовсе руконогий, тот самый розовый орангутанг. Зря, что ли, Шарик двое суток ползал вокруг и около. В деле маскировки сержант без всякого ментала сто очков вперед любому экстрасенсу даст! Надо отметить, общаются с заключенными без лишней жестокости. Руки у взрослых закованы, но ни бичей, ни овчарок не наблюдается. Маленьких и ослабевших везут в фургонах. Никакого сравнения с рабскими караванами древности, не говоря уж о современных методах обращения.
– Мы действительно выкупаем несчастных из плена, – подтверждает Роман. – Но продажа живого товара противоречит нашим моральным принципам.
– А если мы предложим уважаемым коллегам вот это?
Кидаю клиенту «Сникерс». Без обертки. Перебьется! Рассматривает. Наверное, удивляется. Но самообладание достойно Виннету и Чингачгука в одном флаконе.
– Что за диковинку предлагают нам уважаемые гости?
– Это лакомство. Уверен, оно понравится лепреконам, как ранее понравилось нам.
Роман, не колеблясь, откусывает. Понимает, что травить его смысла нет. Один боец погоды не делает.
– Да, это прекрасный деликатес. Мне хотелось бы угостить своих детей подобным. Но, увы, я не продаю людей. Может быть, тебя интересует что-то еще?
Миролюбиво улыбаюсь:
– Мне очень нужны люди. В первую очередь дети и женщины. Только из-за этого я вынужден настаивать на совершении предлагаемой сделки.
На лице аборигена появляется ухмылка:
– Надеюсь, уважаемый Егор не планирует совершать необдуманные поступки?
В стенках фургонов открываются бойницы, из которых выглядывают наконечники стрел и внушительные дула непонятного назначения. «Огнеметы, похоже…» – бурчит Шарик.
– О, мне бы очень хотелось без этого обойтись!
Поднимаю левую руку с двумя пальцами. Склон ближайшего холма пересекает цепочка разрывов. Добавляю еще один палец. Четыре пальмотополя вспыхивают, словно свечки! Роману явно не приходилось сталкиваться ни с артиллерийским обстрелом, ни с зажигательными бомбами. Впечатлен! Погоди, дорогой, мы еще дойдем до стрел с разделяющимися боеголовками! Только придумаю, как объяснить Елке, что от нее требуется…