Спасатель
Шрифт:
Алекс уводит руку на живот, поглаживает и опускает ее ниже, выбивая ритм на клиторе и заставляя дергаться с каждым касанием. По телу пробегает разряд импульсов, из тугого комка болезненного спазма внизу все превращается в разлившееся удовольствие, задевающее каждый сантиметр на коже. Чувствую, как он напрягается, слышу его рваные вдохи и счастливо улыбаюсь.
Если и есть на свете счастье, то оно точно выглядит так.
Глава 22
Малышка лежит рядом и пытается успокоить дыхание. Слежу
Или привиделось?
Она такая ласковая и игривая, что моргнуть опасно. Так и ждешь, что ее несносный характер проснется и начнется очередное соревнование, кто кого сильнее заденет. А мне так хорошо, что ничего не хочу менять. Хочу лежать, чувствовать ее рядом и по-идиотски улыбаться. Я вымотался сегодня на смене и рад, что наша перепалка оказалась короткой, а закончилась так, как не надеялся. Черт, а у малышки явно сбиты все реакции. На нее надо нашуметь, чтобы затащить в кровать. А вкрадчивый шепот или приглашения в романтичные места не действуют.
— У тебя пальцы шершавые, — замечает малышка капризным голоском.
Но следом улыбается и поворачивает голову, после чего легонько прикусывает мои пальцы.
— Я не идеальный, — тяжело выдыхаю, делая вид, что признаюсь в страшной тайне.
— А останешься?
— В смысле?
— Ты же говорил, что молча делаешь и молча сваливаешь.
— Это вообще-то мой номер.
— Ой, — она коротко смеется, заражая весельем и меня, а потом прячет лицо в подушку, из-за чего ее голос звучит приглушенно. — Я забыла, где мы…
— Рядом со мной такое бывает, — получаю удар по плечу и затыкаюсь. — Я жрать хочу, ты голодная?
— А я всё приготовила. То есть заказала в свой номер.
— Это поэтому ко мне захотела? Испугалась, что я на еду, а не на тебя наброшусь?
Меня вновь бьют, но так легонько, что почти ласкают. Я же перехватываю ее неуклюжий выпад и притягиваю за ладонь к себе, запираю со всех сторон собственным телом и щекочу носом ее шею. Малышка смешно бьется, пытаясь вырваться, но по итогу лишь прижимается теснее и начинает мурлыкать как кошечка.
Мне не хорошо, а охуенно.
От нее невозможно оторваться, даже когда пообещали ужин за стенкой, я вожу руками по ее упругому телу и с ума схожу от того, какая она отзывчивая и нежная. Она трется об меня и послушно подстраивается под мои ладони, давая ощутить себя еще сильнее и ближе.
— Я запуталась, — шепчет она сбивчиво. — Ты в каком смысле голодный?
— Ты слишком горячая. И слишком долго надо мной издевалась.
— Разве?
— Тебе напомнить?
— А не надо было с такой самоуверенной рожей подкатывать.
— У нормальных парней именно такая рожа.
— Так ты нормальный?
— А какой я, по-твоему?
— Заносчивый и наглый.
— Ок, зато мы теперь знаем, какие парни тебе нравятся, — обнимаю ее за талию и тягуче веду ниже, обводя крутые бедра. — Такие же, малышка?
— Мне нужно еще время подумать, — она резко разворачивается
— Точно? Мне показалось, ты любишь пожестче, — пытаюсь перевернуть ее, но малышка ловко перехватывает мои руки и не дается. — Но могу и помягче.
— Оставим на десерт?
Мы возвращаемся в ее номер, где малышка берет меня под руку и ведет к столу. Я смотрю на то, как она переставляет тарелки, подвигает приборы, потом отлучается в ванную за свечками. За пару минут она наводит такой уют, что кажется, что мы покинули отель и поднялись к центральной улице, где тянется целая вереница ресторанчиков и баров.
Я знаю пару отличных мест, где хорошая кухня и нет шумных компаний туристов, и где можно просидеть до утра под открытым небом, слушая ненавязчивую музыку и задевая друг друга под столом. Я вообще знаток красивых мест и хочу показать малышке самые лучшие, чтобы увидеть чистый восторг в ее красивых глазах. Готов спорить, у нее перехватит дыхание, а если взять с парковки отеля мотик и прокатить ее по прибрежным дорожным изгибам, то и слез счастья можно добиться.
— Я всё хотела сказать, — она останавливается, подсказывая, что и правда хотела, но никак не находила момент. — Я Алла, а не Света.
— Я знаю. У администратора на следующее же утро выведал.
— Ты следил за мной?
— На пляже так точно. Это моя работа.
Она кивает и переводит взгляд на зажженную свечу. А я вдруг понимаю, что плавлюсь не хуже проклятого воска. Она кажется мне еще красивее при таком освещении, хотя куда еще!
— Ты давно работаешь на пляже? — неожиданно спрашивает она.
— Второй сезон. А так я давно тут, родители переехали в Грецию и перевели меня в местную школу.
— У тебя акцент слышно.
— Да, давно не было практики.
— Практики? Так меня еще не называли.
И смотрит с вызовом, сверля синими глазками с чертятами. Малышка все равно подначивает и издевается. Конечно, одним горизонтальным подходом это дело не решить, ее надо отлюбить крепко и хорошенько, чтобы перестала зубки показывать и дерзить по каждому поводу. Сперва только поем.
Глава 23
Мне нравится наблюдать за тем, как он ест, как медленно пережевывает еду, наслаждаясь ею. Так и хочется приготовить что-то самой. Удивить его своими возможностями в кулинарии. Испечь пирог, например, или приготовить лазанью.
— Што? — шепелявит, спрашивая с набитым ртом, а я смеюсь.
— Ты так ешь…
— Как?
— Классно.
— Ты чего не ешь? — он кивает на мою почти полную тарелку.
— Не хочу.
Повисает неловкая пауза, во время которой слышно только позвякивание приборов и негромкое чавканье. Любуюсь им, а для себя отмечаю степень сложности во время расставания. Для меня. Он-то привык. Оля, Леся, Даша, Карина. Небось и имена не запоминает, а я… у меня такое впервые. Чтобы сразу секс, а потом поговорить и все остальное. У меня всегда наоборот.