Спасатель

Лав Агата

— Я стараюсь, — поворачиваюсь к нему и накрываю его рот ладошкой. — Не говори ничего, я знаю, что ты не врешь, но это нужно принять, Алекс.

— Я понимаю, — он притягивает меня еще ближе. — Проведем день вместе?

— У тебя снова выходной?

— Да, мне переставили.

— Снова она? — не могу удержаться от язвительного тона, хотя прекрасно понимаю, что девушка не виновата.

— Алла. Она не виновата. Она вполне нормальная девушка… я ошибся, понимаешь? Думал, что сработает. Ты оттолкнула, отвернула от себя, вообще только секса захотела, и я сорвался. Меня так сорвало… а тут она… нежная, смотрит влюбленными

глазами… — нет, он серьезно?

— Ну, вот и вали, — пытаюсь вырваться из его рук, но он удерживает меня.

— Нет, не свалю. Мое место рядом с тобой. Я это чувствую, малышка. Я не хочу о ней плохо говорить, понимаешь? Она не заслужила. И вчера ты правду сказала, я мудак.

— О, еще какой, — я успокаиваюсь. Понимаю его. Она действительно не виновата. Мы оба неправы. Я не поняла, он недосказал.

Молча прикрываю глаза и пытаюсь дышать размеренно, перестать нервничать и успокоится. Все же решили. Ведь так?

— Ну так что? Ты останешься, малышка? — он снова задает вопрос, правда, без ключевого для меня слова “ненадолго”.

— И что, даже без “ненадолго”? — не удерживаюсь и язвлю.

— Без, — Алекс кивает. — Давай попробуем побыть вместе, — мне кажется, что ему так же сложно говорить, как и мне.

— А что потом? — вопрос глупый, я и сама это прекрасно понимаю, но не могу удержаться. Мне сложно вот так отдаться во власть отношений, не думая, что будет завтра.

— Ты всегда, когда знакомишься с парнем, на третий день строишь планы далеко вперед? — он отшучивается, хотя ему тоже сложно.

— Обычно я не сплю с парнем на третий день знакомства, — решаю сразу очертить границы, чтобы он понял — я не одна из тех, кто обычно приезжает на курорт, хотя… он и так это понял. Сразу после полотенца… и коронного удара по яйцам…

— Чего ты смеешься?

— Вспомнила, как заехала тебе в первый день… и сегодня… не хочешь повторить? — кажется, напряжение между нами понемногу спадает.

— Ты в курсе, что приложилась по больной щеке?

— Зато дурь из головы сразу вышла.

— Ее и не было.

— Кому ты рассказываешь? — пытаюсь отпихнуть его от себя, но неудачно. Алекс прочно пригвоздил меня к себе и не отпускает ни на мгновение.

— Перестань отпихиваться, все равно не отпущу.

Я не знаю, сколько мы так лежим, но вскоре о себе напоминает мой голодный желудок, издаваемый звуки раненого оленя. Алекс смеется и встает, а я тяну его обратно и набираю номер доставки завтрака в номер… ну, или обеда, как в нашем случае.

— Давай сходим куда-нибудь? — Алекс забирает у меня телефон и встает. — Пошли-пошли, хватит валяться…

— Я не валяюсь…

— Да-да, лежишь, как тюлень… Пошли в кафе.

— Не нравится моя доставка в номер?

— Она твоя, а я не альфонс.

Я смеюсь, кажется, целую вечность. Хохочу, пока он серьезный стоит и взирает на меня как на дуру.

— Альфонс? Серьезно? Блиииннн, а я даже не подумала. Мне присмотреться?

Глава 38

Малышка беззаботно веселится, и я незаметно выдыхаю. Еще бы чуть-чуть и мы таааак накосячили, что ни один бы разговор не помог. Вообще ничего…

Я протягиваю ей ладонь и помогаю подняться с кровати, которую она нехотя меняет на мои объятия. Глажу ее по спине и довольно улыбаюсь, замечая, что в синих глазках сладкий штиль.

Редкое и завораживающе зрелище, мне даже кажется, что она впервые так на меня смотрит. Да и я впервые произнес столько ванили вслух, что слег бы с диабетом, не будь это из-за моей малышки.

А с ней так и должно быть. Как еще сказать, что я чувствую? И что сердце реально выпрыгивает из груди, когда она рядом? И что так остро всё ощущаю, что творю идиотские глупости?

Ведь так и есть.

— Платье будешь мне выбирать или могу сама? — Алла и минуты не может, чтобы меня не подколоть.

— А полотенце далеко?

— Далеко, — она кривится и идет к шкафу, из которого тут же вытаскивает красное платье на тоненьких бретельках. — Тебе, может, лед поискать?

Она смотрит на мою щеку, которая набухла, и явно проникается запоздалым чувством вины. Но я отмахиваюсь и иду в ванну, чтобы умыться. Минут через двадцать мы выходим из номера, и я поворачиваю к широкой лестнице. Она выводит на следующую улицу по горному склону, где есть отличное кафе местной кухни.

— А это может обрушиться? — Алла указывает на горную породу, которая подпирает здание отеля с тыла.

— Не может.

— Почему ты так уверен?

— Потому что иначе придется платить огромную неустойку за каждый камешек.

— Значит можно спать спокойно?

— А ты, когда выбирала отель, собиралась беспокойно кружить по номеру и ждать обрушения?

— Мне подруга выбирала отель. И курорт.

— Оу, вот кому я обязан счастьем.

Я произношу “счастье” с похоронной интонацией и ловлю ее усмехающийся взгляд. Малышка ловит мою ладонь и поднимает ее, чтобы забраться под мою руку. Я же придумываю лучше и обхватываю ее за талию, то и дело приподнимая, как ребенка, и перенося через пару ступенек разом.

— Познакомишь меня с подругой?

— Господи, Алекс! Ну потерпи хоть чуть-чуть, необязательно интересоваться каждой юбкой!

— Я вообще-то о тебе интересоваться собирался, — перехватываю ее, рывком разворачивая в руках и закидывая на плечо, может, так ей будет труднее со мной пререкаться. — Или еще один ценный совет получить.

— Какой еще совет? — малышка не понимает, о чем я, но и не брыкается, вспомнив, что уже исчерпала лимит побоев своего спасателя.

— То есть ты не помнишь? Я вот отлично запомнил, как она кричала на пол отеля, чтобы я проделал с тобой одно горячее упражнение.

— Ты ослышался.

— Да, конечно. У меня на такие предложения слух идеально настроен, малышка.

— Не сомневаюсь, — она фыркает и тянет мою футболку за ворот, чтобы помешать хоть как-то. — Удивительно, как ты дверь не выломал в ту же секунду.

— А можно было?

— Я бы тебя убила. А потом бы еще добавила для эффекта.

— Как сегодня утром? — я выпускаю ее из рук и ставлю перед собой.

Вокруг никого нет и мы почти добрались до последней ступеньки, так что вместо уединенной лестницы скоро начнется оживленная улица с туристами и торговцами. Я прижимаю малышку к себе крепко-крепко и нахожу ее налитые губки. Обвожу их языком по контуру и толкаюсь глубже, чтобы почувствовать ее сумасшедший нереальный вкус. Алла размыкает губы и дает заполнить себя, я жадно ласкаю свою малышку и вбираю ее смазанные выдохи, которые напоминают дрожь. Да, она подрагивает в моих руках, прогибаясь все сильнее и послушнее.