Спасатель
Шрифт:
— Ну, все обошлось, а то я уж волноваться начал. Настойку-то вместо Тита черниговец Павша выпил. Вон, дрыхнет боярин.
— Что? Какую настойку? — я ошалело смотрел на священника, ничего не понимая. — Целебную?
— Маковую, — пояснил протоиерей.
— Чего? Зачем? — голова у меня начала кружиться, и более точно сформулировать вопрос я не смог.
— Чтобы он стал усмяглым, — подивился ромей моей недогадливости. — Сам посуди, Цвень все-таки в два раза тебя больше, и справиться с ним нелегко даже такому бойцу, как ты.
—
— Гавша, — укоризненно покачал головой грек. — Эх ты, а еще историк. Справедливость в этом мире, безусловно, когда-нибудь восторжествует, но до той поры мы должны добиваться её сами. Посмотри вокруг — Царьград захвачен схизматиками, язычники сожгли половину русских городов, везде грабят и убивают. Если тебе это не нравится, то надо не дожидаться Страшного суда, а творить справедливость сейчас и своими руками.
— Но разве честно вмешиваться в ход судебного поединка?
— Судебного? — рассмеялся тезка. — Боярин, не забывай, что я все-таки цивилизованный ромей и подобной дикости не признаю! Даже при древних царях Рима, почитай, двадцать веков назад, не было столь варварского обычая, чтобы правоту в суде доказывать остротой меча. В поединке побеждает тот, кто сильнее, выносливее и тренированнее, а не тот, кто честен. А если говорить о такой нелепице, как, например, испытание каленым железом, то у подсудимого вообще не останется шансов, если только руки его не высечены из мрамора. Я не раз пытался объяснить это козельскому эпарху, но, увы, древние обычаи довлеют над логикой. Хотя в вашем законодательстве вообще нет такой правовой нормы, как вооруженная схватка истца и ответчика, но судьи следуют принципу казуальности, ссылаясь на старые прецеденты. Впрочем, в данном случае они оказались нам на руку. Ты — лучший боец княжества и не мог проиграть, а значит, выиграл процесс, в котором, безусловно, был прав.
Надо же, обычный провинциальный священник, а так подкован в юриспруденции. Впрочем, это не удивительно. Кого попало из Византии сюда не пошлют, а на Руси, к тому же, у церкви куда больший объем юрисдикции, чем в Империи. Однако, кое-что в поведении княжьего духовника меня все-таки смущало:
— Отче, я твою точку зрения, конечно, разделяю. Но скажи, если бы я прикончил Цвеня, то разве бы подливший ему маковой настойки не стал бы соучастником убийства, взяв грех на душу?
— Убийства? — опешил грек и удивленно распахнул глаза. — Как мог бы человек, щадивший даже врагов в пылу схватки, убить своего соплеменника, пусть даже и такого мерзкого?
На это возразить мне было нечего. Такого пацифиста, как человек из будущего, здесь еще поискать надо. Да и желания спорить уже не было. Вся усталость этого дня, все нервное напряжение так сдавили плечи, что осталось только одно желание — упасть прямо здесь и заснуть.
С трудом помню, что меня куда-то отвели, разули, стянули рукавицы и кожух, а потом уложили спать. Едва голова коснулась лавки, как я тут же блаженно закрыл глаза и сладко уснул. Вернее, только собирался уснуть, потому что меня сразу же начали
— Беда, тысяцкий! Вставай ужо! Цвень с черниговцами уехал еще впотьмах, до рассвета.
— Как это до рассвета, если день еще не закончился, — ничего я не понял спросонья. — В оконце-то светло, сам посмотри.
Но, протерев кое-как глаза, я глянул на улицу и убедился, что солнце действительно уже на востоке. Выходит, пока я спал, ночь уже прошла. Впрочем, ничего страшного не произошло и незачем так волноваться.
— Ну и ляд с Титом, — равнодушно ответил я воеводе. — Пусть себе катится. Ему же хуже, добычу-то еще не всю поделили.
— Так он, лиходей, не просто уехал, — в сердцах воскликнул Василий Дмитриевич, — а царевну с собой умыкнул!
Плеснув себе на лицо воды из заботливо наготовленного кем-то кувшина, я окончательно пришел в себя и потребовал:
— Карту зажиздренского бора мне!
— У князя вроде чертеж, — с сомнением произнес воевода, потеребив бородку. — Искать надо.
— Ну и ладно, у беглецов все равно путь один — к полудню. Сигнальте заречным дозорным: перекрыть пункты два, три и четыре. В бой не вступать.
Плохо воевать без телефонов и радиосвязи. Хорошо еще, что внедренная мною система дымовых сигналов позволяла передавать простейшие приказы. Не прошло и пяти минут, как до города донесся грохот поваленных деревьев. Подпиленные заранее стволы позволяли мгновенно перекрыть просеки, сделав их непроходимыми для санного обоза.
Вбежав на стрельницу, я увидел, как черниговская дружина, длинной лентой растянувшаяся по переправе через Жиздру, на краю бора уперлась в нежданно появившийся завал, перегораживающий путь. Конечно, всадники без особого труда смогут просочиться по лесу, но возы с добычей по чащобе не проедут. Пока завал разметают, пройдет какое-то время, а еще через несколько верст Цвеня ждет новый сюрприз.
Хорошо, полчаса у нас есть, но кого можно снарядить в погоню? Все-таки сражаться с недавними соратниками, которые к тому же находятся на службе и спешат по вызову князя, козельцы не станут. Из Городецкой дружины та сотня, что вернулась из Чернигова, для данной миссии почти не годиться, а вновь собранная сотня в основном еще детская. Придется, как бы мне ни хотелось этого избежать, просить помощи степняков.
— Где Йисур?
— В княжьих палатах, вместе с царем.
Ясно, Йисур Мугэевич, как главный переговорщик и к тому же троюродный брат хана, поселился со всеми удобствами во дворце. Вот и славно, быстрее его найдем.
— Бегите, сообщите нойону, что ханскую дочку уволокли. Пусть поднимает своих панцирников. Плещей, а ты выводи нашу старшую дружину, только самых доверенных кметей.
Пока посыльные суматошно метались туда-сюда, мне вкратце разъяснили, что же именно произошло. Коварный Цвень сумел поставить в сторожа своих верных людей, и те ночью смогли тихонько выкрасть Алсу, незаметно вынеся её из терема. Заодно утащили и Сбыславу, чтобы у девчонки в дороге была нянька.