Спасение души
Шрифт:
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Эмма
Дрейвен сидел там, связанный, без рубашки, и полностью в моей власти.
Может быть, я и плавала в глубинах этой тьмы, но я не тонула в ней. Казалось, Мазирен был прав; мне нужно было принять эту часть себя. Чем сильнее я пыталась бороться с этим и испытывала отвращение к этой силе, тем больше она стремилась захватить контроль. Эта сила питалась моим страхом, но как только Мазирен указал мне путь, и я приняла тени как свои, теперь им нечем питаться из-за отсутствия страха.
Дрейвен думал, что я потеряна для этого, и так и должно быть.
Он так хорошо смотрелся, сидя передо мной. Даже с моими тенями, приковывающими его к стулу, он все еще выглядел расслабленным. Его лодыжки привязаны к ножкам стула, но он держал колени широко разведенными, откидываясь назад. Мышцы его груди и пресса, расположенные внизу живота, пульсировали при каждом вдохе, который он делал. Обе его руки заведены за спину и связаны в запястьях, в результате чего мышцы рук непроизвольно напрягались из-за недостатка подвижности.
Его глаза оставались прикованными ко мне, и потемнели, когда они обвели горячим взглядом мое тело. От одного этого мои бедра сжались вместе, наряду с ощутимой смесью аромата сосны и клена, который был присущ только ему, обволакивал меня.
Прошла почти неделя с тех пор, как Уиро отправил меня сюда, что оставляло мне по крайней мере еще две недели до полнолуния, чтобы понять, что, черт возьми, делать.
У меня по спине пробежал холодок беспокойства, когда я думала об Эйдене, который, возможно, открыл рот и рассказал то, что он видел. Рассказал о секрете, который Дрейвен так неосторожно обнародовал, — о том, что родословная дракона продолжала жить. Казалось, в тот момент он потерял дар речи, но как только все уляжется, я не знала, что будет делать мужчина, которого презирал Темный Принц, которого он ненавидел.
— Тебе следует держаться от меня подальше, — сказала я на одном дыхании.
Мне нужно сказать это вслух, потому что пребывание при дворе Дрейвена, в его комнате, пробуждало воспоминания, которые навсегда запечатлелись в моей душе. И это выворачивало меня наизнанку.
— Никогда.
Он покачал головой, тяжело сглатывая. Мышцы его горла, двигались с мужской силой, и мне отчаянно хотелось облизнуть по нему дорожку.
Теплый свет от камина подчеркивал резкие черты его лица, очерчивая его скульптурные грани так, что у меня перехватывало дыхание. Его когда-то подстриженная борода отросла, а под глазами залегли темные круги. Мое сердце сжалось еще сильнее при виде этого, как будто он уже страдал, даже еще не узнав о моей задаче. Укол вины сжало мое сердце из-за того, что я не заметила его усталости, когда была с ним на корабле. Я не желала этого.
Его грудь вздымалась, прежде чем постепенно опускалась.
— Я никогда не буду держаться от тебя подальше. От заката до рассвета, из самых глубоких глубин моря или с самой далекой звезды на небе, я буду с тобой, рядом с тобой. Ты никогда не будешь одинока, даже после смерти. У тебя есть я, всегда.
Правда, звучащая в его словах, с теплотой окутала нашу общую связь. Я стиснула зубы, пытаясь заставить свое сердце перестать скакать так, как будто оно вот-вот выпрыгнет прямо из груди. Слова застряли у меня в горле из-за урагана эмоций, которые сталкивались друг с другом.
И они продолжали подводить меня, когда я открыла рот.
Я попыталась прийти в себя, но его глубокий бархатный голос опередил меня.
— Итак, маленький демон. Какой у тебя ход? — в его глазах мелькнул огонек, и я благодарна за смену темы разговора.
Мои пальцы бездумно играли с тканью моего платья, кружась и танцуя по материалу, пока я проводила их кончиками вверх по боку. Я разрывалась между желанием прикоснуться к каждому дюйму его кожи и заставила себя сдерживать эту отчаянную потребность увеличить расстояние между нами. Но всякий раз, когда он рядом, мое тело разжижалось изнутри, стремясь чувствовать только то, что он мог мне дать. Может быть, я смогу найти лазейку, чтобы ослабить это магнетическое притяжение, не прикасаясь к нему пальцем, или он ко мне. Ровно столько, чтобы утолить этот голод, который постепенно становился ненасытным.
— Скоро увидишь.
В моих словах звучал намек на соблазнительность, когда мои пальцы, наконец, добрались до ленты, завязанной вверху моего платья. То, что я чувствовала к нему, стирало все остальные мысли, я так сильно хотела освободить его, только для того, чтобы взобраться на его тело и позволить ему поступать со мной по-своему. Но я не могла; если я прикоснусь к нему, чувство вины, поглощающее мое сердце, будет сжиматься только сильнее. Я не заслужила снова чувствовать его губы на своих, но я хотела, чтобы он запомнил меня воспоминанием, которое не разрушит его.
Его разгоряченный взгляд последовал за моей рукой, мышцы на его челюсти дернулись, когда он попытался поерзать на кресле. Я накрутила кончик ленты на один палец, прежде чем слегка потянула за нее, когда мои губы приподнялись сбоку. Мягкий материал платья разошелся, и я позволила ему соскользнуть с плеча, обнажая кожу там.
Горло Дрейвена дрогнуло, взгляд сосредоточился на моей обнаженной плоти и следуя линиям, где начиналась моя ключица.
— Что ты делаешь? — его голос хриплый, как будто ему трудно говорить.
— Раздеваюсь.
Я слегка пожала плечами.
Его ноздри раздулись, а то, как расширились его зрачки, вызвало прилив тепла, заливающий мою сердцевину, заставляющий мой клитор пульсировать в такт собственному сердцебиению. К сожалению, мои бедра не могли сжаться сильнее, чтобы облегчить эту боль и предложить некоторое трение там, где мое тело просило об этом.
— Но почему? — выдавил он.
Я позволила шелковистой ткани стекать по моему телу, чтобы она образовала лужицу у моих ног, оставляя меня полностью обнаженной перед ним.