Спасение Грейс
Шрифт:
— Хорошая мысль. Ты обратно на работу?
— Да, вечером ко мне придёт ещё одна роженица и несколько женщин.
— Тьфу! Не знаю, как ты можешь работать среди всех этих телесных жидкостей, —
содрогаясь, говорю я и выхожу следом за ней из ванной. — До скорого.
— Пока!
— Мяу. — Дымок — старый кот Ханы, мяукая, просится на руки и трётся о мои
ноги.
— Ах ты, мелкий террорист, из-за тебя я однажды споткнусь и упаду.
Поднимаю кота на руки, трусь
Быстро натягиваю огромную майку и забираюсь в постель. Дымок присоединяется ко мне
и довольно урчит, пока я погружаюсь в сон.
Дзинь-дзинь!
Я просыпаюсь и очумело оглядываю комнату. Есть два вида короткого сна: первый
— когда просыпаешься отдохнувшая и посвежевшая, и второй — когда просыпаешься, а во
рту сухо, щека в слюне, и не совсем понятно, сколько времени ты проспала.
Этот сон был из последних.
В дверь продолжают настойчиво звонить, так что я отбрасываю одеяло и топаю из
спальни, даже не озаботившись тем, чтобы надеть какие-нибудь лосины.
На самом деле я не собираюсь открывать дверь. Скорей всего, это какой-нибудь
коммивояжёр. Нам явно пора купить на дверь знак «Торговым агентам не беспокоить». Я
как раз пересекаю гостиную, чтобы посмотреть в глазок, и тут Дымок бросается мне под
ноги, я спотыкаюсь и снова шлёпаюсь на задницу.
Ударяю о пол кулаками и ору:
— Да какого чёрта?!
Задница болит, голова болит, сердце болит, будь оно всё проклято!
Уткнувшись головой в руки, борюсь с подступающими слезами. Я так расстроена.
Ну почему у меня не получается быть грациозной? Почему я такая конченая недотёпа?
Дверь отворяется, голыми ногами я ощущаю поток холодного воздуха, после чего
она закрывается, и сильные руки неожиданно поднимают меня с пола.
— Что случилось, любовь моя? У тебя всё хорошо?
Я смотрю снизу вверх в обеспокоенные ярко-зелёные глаза и с унижением чувствую,
как по моей щеке скатывается слезинка.
— Нет, не хорошо, — шепчу я.
Джейкоб опускается на диван и прижимает меня к груди, усадив к себе на колени.
— Тебя кто-то ударил? — Его глаза шарят по моему лицу, а голос внезапно
становится твёрдым как сталь. Он поднимает руку, чтобы прикоснуться к моей щеке, но я
уклоняюсь. — Кто бы это ни сделал, я его убью.
43
— Ударилась о дверь, — смущённо отвечаю я. — Не нужно никого убивать.
— Милая, поговори со мной. Что случилось?
— Что ты здесь делаешь?
— Не всё сразу. Сначала расскажи мне, что случилось. — Он проводит костяшками
пальцев по моей повреждённой щеке.
— У
Один из них вышел из себя и сбросил на пол мой горшок с цветком. Я не вписалась в дверь
и вот — полюбуйся. — Показываю на щёку. — А когда села в машину, сдох аккумулятор,
и мне пришлось ждать техпомощь, поскольку к тому времени почти все разъехались по
домам, а ещё я безумно по тебе скучаю, будто ненормальная, и, наверно, только что
напугала тебя до усрачки, ведь каждый знает, что сказать нечто такое, когда отношения ещё
даже не начались, означает зарубить их на корню.
— Переведи дыхание, любовь моя. — Он улыбается уголками губ, успокаивающе
поглаживая мою спину и голые ноги. — Надо ли напоминать тебе, что именно я приехал к
тебе, а не наоборот? Так что, пожалуй, можно догадаться, что я тоже по тебе скучал.
— Правда?
Он кивает.
— Да, мерзкий выдался у тебя денёк.
— Угу, — с шотландским акцентом соглашаюсь я.
— Милая, я не шотландец, — тихо смеётся он.
Я пожимаю плечами и слабо улыбаюсь.
— Итак, что ты здесь делаешь?
— Ты оставила в вестибюле свой шарф, — отвечает он и достаёт его из кармана
куртки, и у меня внутри всё тотчас обрывается.
— О, спасибо.
Я отворачиваюсь, порываясь слезть с его колен, но он крепко удерживает меня.
— И что более важно, мне хотелось поговорить с тобой о том утре.
— Правда?
Он кивает и смотрит на меня печальными глазами. Печальными?
— Грейс, неужели тебе и вправду хотелось лишь поразвлечься на выходных? Это
всё, чем была для тебя наша встреча?
Я, потупившись, разглядываю свои колени, но он поднимает мой подбородок и
перехватывает взгляд.
— Нет, — шепчу я.
— Тогда зачем ты так сказала? Почему не разбудила меня и не заговорила о том, как
нам поступить дальше?
— Потому что мы не давали друг другу никаких обещаний, Джейкоб, и были едва
знакомы.
— И всё же, у меня такое чувство, словно ты знаешь меня, как никто другой. — Он
говорит спокойно, решительно, уверенный в своей правоте.
— Ты британский рыцарь и владеешь половиной горы, а я никто, всего лишь
школьная учительница.
— Скажи так о себе снова, любовь моя, и я отшлёпаю тебя по попке. Ты не никто.
У меня буквально отвисает челюсть, но я тут же смятенно хмурюсь.
— Я не представляю, как из этого может что-нибудь выйти.
— Давай взглянем на это с другой стороны…
Он целует мои пальцы, отчего в животе мгновенно зажигаются искры. Я