Спасение рая
Шрифт:
А проводивший ее с облегчением Торговец пересел к королю и еще ниже склонился к уху своего друга:
– Но самое главное, Бонзай, мы с тобой должны твердо договориться о твоей подстраховке во время моих отлучек. Для этого мы будем действовать так…
Глава двадцать вторая
Ледяная угроза
Владычица острова ледовых кангов металась по своей огромной кровати, сминая простыни и сбрасывая подушки. Ей опять снился кошмарный сон. Вернее, даже не сон, а какое-то странное видение, связанное с одной и той же женщиной. Подобные видения к владычице во сне приходили уже не раз, и, как
А видение и в самом деле угнетало своей кровавостью и кощунством. Вначале та женщина неслась в мутных потоках ревущего селя, потом пробиралась по диковинным джунглям, залитым грязью, а ближе к финалу отчаянно сражалась огромными шипами какого-то растения с невероятными по жуткости монстрами. Монстры и твари падали с неба, выползали из-под земли и атаковали из-за любого препятствия. И только своим невероятным количеством победили, казалось бы, непобедимую воительницу. Вначале ей откусили кисть правой руки, но и после этого беглянка продолжала нестись с огромной скоростью, порой отталкиваясь ногами от чудовищных пастей и проскакивая между гребней с ядовитыми шипами. В какой-то момент показалось, что она и с таким смертельным ранением убежит, но левая нога неудачно соскользнула прямо между зубов очередного монстра и оказалась откушена по колено.
В тот же момент, словно по мановению злого волшебника, все атакующие монстры подались назад, скрылись в норах или попрятались за искореженными неведомой силой деревьями. А над небольшой полянкой раздался сардонический смех, перешедший в довольные восклицания:
– Кристи! Неужели ты думаешь, что тебе удастся когда-нибудь убежать? Я ведь контролирую каждое твое движение, и этот твой порыв не стал исключением. Хотя признаюсь, ты сегодня превзошла все свои прежние достижения. Позабавила! Уважаю такую силу духа. Мало того, ты меня опять заинтересовала как женщина, и вскоре ты опять сможешь ублажать мое физическое тело. Рада?
Израненная женщина даже в таком положении выглядела не сдавшейся. Каким-то образом она остановила кровь на культях руки и ноги и, продолжая сжимать в левой руке окровавленный шип, поднялась на единственную ногу, опираясь на валун, и теперь с бешенством загнанной волчицы оглядывалась по сторонам. Услышав последний вопрос, она не сдержалась от злобного стона, перешедшего в шепот ненависти:
– Все равно ты умрешь, Кранг! И я никогда не стану тебя ублажать по собственной воле!
– Ну и глупо с твоей стороны. А умереть мне когда-нибудь и в самом деле придется, и не вижу в этом ничего страшного. Но я постараюсь, чтобы ты жила вечно и сошла с ума от ожидания моей случайной гибели. Ха-ха-ха!
– Зачем ждать? – Лицо Кристи скривилось от боли по всему телу. – Ты ведь давно уже мертв. Тот, кого мы когда-то любовно называли Крафа, давно умер, а в его оболочке поселилась серенькая, мерзкая плесень, высокопарно именующая себя Крангом. Тьфу!
Плевка у нее не получилось из-за сухости во рту, но имитация да и предыдущие слова не на шутку разъярили невидимого волшебника. Послышался царапающий звук скребущей по стеклу стали, и что-то невидимое вонзилось в обреченную, не имеющую возможности отпрыгнуть в сторону жертву. От валуна отделилась добрая треть, но одновременно с этим и у женщины оказалась отрублена на уровне
– Как самочувствие? Ничего не жмет, не давит, не болтается? – Вопросы остались без ответа. – Ну вот, молчание – это тоже признак некоторого благоразумия. А как по мне, то ведь все равно тебе ножки придется новые отращивать, так лучше сразу две. Ты так обольстительно выглядишь помолодевшей. Мм! Я уже и забыл, как это приятно тобой владеть безраздельно.
– А когда это ты мной безраздельно владел? – не удержалась она от издевки.
– Да, жалко, что тебе нельзя мозги новые вырастить.
– А ты попробуй, бестолочь! Не с твоими умениями, плесень!
Обездвиженная жертва, похоже, специально нарывалась на смерть, но ее желание было сразу раскрыто:
– Зря надеешься! Мне совершенно будет плевать на новую бездумную рабыню, готовую ради меня умереть. Пусть она и будет внешне твоей идеальной копией. А вот твои страдания меня радуют. Ты будешь мучиться и видеть мое бессмертие многие тысячи лет, и я твердо уверен, что однажды ты таки сдашься. Сломаешься, как и прочие дешевые шлюхи, и даже станешь получать удовольствие от услужения мне.
Женщина судорожно вздохнула:
– Увы! Даже самая бурно растущая плесень никогда не поднимется до уровня разумности.
– Опять? Придется тебя и руки последней лишить.
– Издеваться надо мной легко! – дернулась жертва, – А вот что ты станешь делать, когда по твою мерзкую душонку придут более сильные мстители?
– Умирать от смеха! Ха-ха! Или ты надеешься, что твое отродье выжило? Мне ведь доставили объедки детского тельца.
– Да? Если бы ты был уверен, что останки принадлежат моей дочери, ты бы их заспиртовал и показывал бы мне постоянно. А так я убеждена: Лидия спаслась! И она тебя обязательно вскоре уничтожит!
В ответном смехе не ощущалось прежней уверенности.
– Деточку свою вспомнила? Фи! Если ты так мечтаешь о новом ребенке, то я пойду тебе навстречу. Во время предстоящего выздоровления лишу тебя одной магической возможности, и вскоре ты будешь вынашивать плод от меня. А когда наш ребенок вырастет, я его выдрессирую для особых издевательств конкретно над тобой. Ха! Да еще каких издевательств! Огромный простор для фантазии.
Женщина криво улыбнулась и опять смогла уколоть невидимого врага:
– Разве от плесени бывает разумное потомство?
В следующий момент ее накрыло туманное облако и рывком унесло в ту сторону, откуда Кристи с таким упорством недавно бежала.
И почти одновременно с растаявшим видением сна владычица ледовых кангов вывалилась из кошмара в действительность, с криком усаживаясь на мокрой и скомканной кровати. Все тело вздрагивало от ударов бухающего сердца, а зубы выбивали чечетку. Впервые она поняла, что ее мать в страшной беде. Впервые она узнала свое настоящее имя. Впрочем, не слишком отличающегося от нынешнего – Леда. И впервые она поняла, что чем дальше ее мать Кристи убегает из своего заточения, тем существеннее возникает связь между двумя родными людьми. И не удержалась от жалобных рыданий и восклицаний: