Спасение в шторм
Шрифт:
Боже, сколько глупостей сходило ему с рук! В турпоходе прыгал с подвесного моста в воду между двумя камнями, опять же на виду у девушек. Высота этого зыбкого трамплина -- метра три, а глубина заливчика под мостом -- кто её измерял? Правда первым прыгал Володька, лейтенант с Северного флота, тоже тот ещё лихач! Припомнил, как на спор переплывал Енисей с его сильным течением, скатывался на лыжах с крутых гор...
Молодость, молодость... Но ведь и в зрелые годы рисковал собой. В марте катался на лыжах по Москве-реке. Но лёд уже подтаивал. Провалился в полынью, откуда еле
А ведь будучи командиром, о безопасности подчинённых заботился ещё как! На учениях перед обкаткой танками проверял надёжность траншеи, на себе показывал, как надо распластаться на её дне перед наездом стальной махины, а когда она устремится дальше, мигом вскочить и метнуть в её корму учебную гранату. На ночных маршах выдавал водителям сухари, чтобы не заснули за рулём. Словом, всё, что можно предусмотреть, предусматривал, проверял, обеспечивал, бдил. За 27 командирских лет среди его подчинённых -- ни одного ЧП. Все его солдаты и сержанты после увольнения в запас возвращались домой живыми и здоровыми. А, работая в фирме, придирчиво вникал в каждую мелочь предлагаемого оборудования: хорошо понимал, чем может обернуться на стройке даже малейший недосмотр.
Так почему к своей особе такая небрежность?
– - вопрошал себя.
– - Или считаешь, что ты сам по себе, абсолютный распорядитель собственной жизни? Когда вознамерился продемонстрировать случайному собеседнику своё штормовое умельство, ты подумал о близких? А если бы не подвернулся буй, если бы не спасатели, тогда что?
Представил, как в их квартире раздаётся телефонный звонок, жена снимает трубку, и как удар током: "Ваш муж утонул в Испании..." А потом подробности. За что ей хвататься -- за валидол или снова за телефонную трубку -- звонить сыновьям, заказывать срочный билет в Испанию, если тело его достали водолазы. Тело... В глазах Ларисы -- ужас. И каково ей будет там, в этом испанском городке, ещё таком уютном для них, без языка, без знакомых, наедине со своим горем? А потом -- не менее горькая дорога в Москву, ритуальные хлопоты, поминальные речи...
Ему стало страшно. "Мерзавец!" -- хлестнул себя этим обличительно обжигающим словом.
Долго смотрел на море. Вот к нему претензий нет. Буйное оно или спокойное, всегда было и будет таким, каким создал его Всевышний. Шторм вчера не просто основательно отхлестал его, а выбил дурь. Теперь всё это никому не нужное рисковое удальство -- вон! Жизнь бесценна Для того и дана, чтобы употребить её на добрые дела.
Тогда почему некоторые поэты просто не мыслят романтику без риска? Вспомнилось у Высоцкого:
И надо б свернуть, обрыв обогнуть,
Но мы выбираем трудный путь,
Опасный, как военная тропа.
Но зачем альпинисты лезут на эти Эльбрусы, Эвересты и разные другие пики? Во имя чего рискуют жизнью? Чтобы потом сказать: "Я там был", "Я покорил!" А это и есть тщеславие -- перед другими, перед собой. Сколько их уже
* * *
До следующего сентября, когда они с женой снова приехали в Лорет де Мар, его не покидало чувство вины перед своими спасителями. Это, как зубная боль: то на время чуть отпустит, то снова накатывает. Весь этот год откладывал деньги -- в подарок им. Ларисе о том случае так ничего и не рассказал: не хотел её волновать.. И в первый же день их прибытия в Испанию, будучи уже на "Дикой", Павел, как бы между прочим:
– В прошлом году познакомился тут с двумя хорошими ребятами. Неподалёку отсюда работают. Схожу-ка на полчасика, навещу их. Если немного задержусь, ты не волнуйся.
– А что за ребята?
– - поинтересовалась Лариса.
– Потом, потом расскажу. Ну, я пошёл.
... Комната спасателей заперта. Значит, где-нибудь на пляже. Но где их там найдёшь, если он длиной почти с километр и на нём тысячи людей? Растеряно смотрел на длиннющую песчаную полосу, пологой подковой примкнувшей к морю.
Подошёл к киоску с мороженым и напитками напротив "резиденции" спасателей. Может, продавщица знакома с ними? Ведь их рабочие места рядом. Ему повезло: русский она немного понимала. Наверное, полька или чешка, -- предположил Павел.
Друг друга они поняли. Да, ребят знает. Сейчас они работают на другом конце пляжа. Там у них будка. Вышла из киоска, показала: -во-он там. Зовут Эрик и Марси.
Хотел сразу же направиться туда. Однако подумал: а как же говорить с ними? Для такого случая без переводчика не обойтись. Значит, начнём с него. Но куда двинуть?
Подсказала память. По дороге к морю напротив набережной на входной двери одного из многоэтажных строений ещё пару лет назад увидел на русском языке: "... продажа недвижимости". Ага, русская фирма. Уж там-то переводчика найдёт.
Вошёл, поздоровался и сразу же -- к светловолосой девушке, сидящей за компьютером.
– Извините, что отрываю вас от дела. Есть одна просьба...
Девушка слушала внимательно, даже, как ему показалось, заинтересовано.
... - Так у вас найдётся минут тридцать - сорок, чтобы помочь мне с переводом?
– Если надо, найдётся и побольше. Уж очень случай необычный.
Павел просиял.
– В долгу не останусь.
– Я на этом не настаиваю.
– - Взглянула на часы -- Когда пойдём?
– Желательно бы не откладывать.
По дороге познакомились поближе. Катя Максимова. В Испании уже четыре года. В Омске закончила иняз.
– Скучаете по России?
– Да как сказать?... Родина, она, конечно, всегда родина. Но сами понимаете: без причины в другую страну не уезжают.
Дальше расспрашивать не стал. Зачем лезть в чужую жизнь?
Будку спасателей нашли быстро. Но тех ребят там не было. Стоявший у открытой двери мужчина средних лет, их коллега, пояснил: Марси -- в отпуске, а Эрик -- на вышке. Пока Катя переводила, Павел уже уже "засёк" там фигуру с биноклем.