Спасение
Шрифт:
Не добежав считанные метры до южного конца пляжа, она развернулась и побежала обратно.
Сапата, её электронный секретарь, следил за пульсом и потреблением кислорода, выводя рекомендации по темпу бега на линзы солнцезащитных очков. Кандара использовала его, чтобы поддерживать равномерную нагрузку на сердце — согласно составленной для неё программе тренировок, которой она неуклонно следовала с тех пор, как покинула «Героическую военную академию» двадцать четыре года назад.
Правильная диета, несколько стандартных процедур удлинения теломер, дисциплина питания и ежедневные физические тренировки помогли ей сохранить
Она замедлила шаг, ступая босыми ногами по брусчатке авениды «Атлантика», чтоб насладиться знакомыми с детства ощущениями от волнообразного узора старой мозаики под ступнями. Окружающие Копакабану отели, ещё до её рождения, постигла та же экономическая судьба, что и все отели постпортального мира — они были перестроены в кондоминиумы, предоставляющие роскошные апартаменты, расположенные над несколькими этажами баров, ресторанов и дискотек.
В одном из них Кандара, семь лет назад, купила относительно скромную квартиру. Расположенная всего лишь на третьем этаже, прямо над ночным клубом, квартирка не могла похвастаться хорошей звукоизоляцией, но в ней имелся крохотный балкон с шикарным видом на пляж.
Войдя в двери, она потрепала по холке Короля Джулиана — крупного бирманского кота, встретившего её приход громкими негодующими воплями. До его обретения Кандара даже не подозревала, что кот может быть настолько громким.
Её сосед, мистер Паркер-Доусон, больше не разговаривал с ней из-за, как он выразился, «адских воплей» и даже подал несколько жалоб управляющему.
— Мамочка дома, — сказала Кандара коту. — Завтрак скоро будет.
В ответ кот мяукнул ещё громче.
— Хлебало завали, кисонька, — повысила она голос.
Ещё один пронзительный голодный крик.
— Заткнись, блядь! — рявкнула Кандара, ткнув кота босой ногой под рёбра. Не с силой, нет. Просто, чтоб кот почувствовал. И тут же осеклась, поняв, что позволила гневу выйти из-под контроля.
— Стоп, стоп, стоп, — сжав виски руками, забормотала она. — Мне нужно успокоиться! Святая матерь божья, это всего лишь кот. Неужели я не могу быть умнее кота?
Она наклонилась и подняла его на руки, почёсывая ему подбородок, пока шла к кухонному закутку. Открыв ногой холодильник, Кандара продолжала гладить кота, открыла одной рукой банку и, улыбнувшись, вывалила желе в пустую миску.
— Ебучий выблядок, — тут же выругалась она, заметив, что кот ухитрился зацепиться когтём за беговую майку из лайкры.
Кандара потянула за распущенную нить и выдернула целую прядь, окончательно испортив майку. Поняв это, она с яростью захлопнула холодильник, чтоб замереть, испугавшись собственной неадекватной реакции. Гнев вырос на ровном месте, словно в петле обратной связи.
— Сапата! Статус по нейрохимии и периферийным устройствам!
Отдав команду, замерла, стараясь успокоиться и дышать ровно. Она стояла посредине длинной гостиной, с оплетёнными комнатными лианами стенами и мексиканским ковром на стене. Руки на бёдрах.
Вдох — выдох.
Вдох — выдох.
Блестящую
— Нейрохимия: дисбаланс, — объявил Сапата. — Периферийные устройства: без сбоев.
Кандара зарычала, зверея. В охватившем её неожиданном приступе ярости легче всего было обвинить технический сбой имплантированного устройства — сложного, экспериментального устройства, выпускающего в кровь тщательно выверенную дозу блокиратора дофамина, позволяющего держать шизофрению, словно опасное животное, на привязи в самом дальнем углу сознания.
Но нет. Устройство работало в штатном режиме. Должно быть, в приступе виноват бег. Или тревога, связанная с отсутствием работы, — Кандара не получала заказов уже больше двух месяцев. И ничего не могла с этим поделать — из-за особого статуса её работы наниматели сами обращались к ней, а не наоборот.
Пройдя по коротенькому коридору, она открыла дверь Густаво. У живущего в ней парня был примерно равный Королю Джулиану статус — формально он считался гостем, полностью зависимым от перепадов её настроения. Семь недель назад она подобрала его в переулке за шикарным клубом, где он лежал без сознания, жестоко избитый сотрудниками службы безопасности какого-то ревнивого толстосума. Ему было всего девятнадцать, он был красавцем-манекенщиком, полным надежд и амбиций. Именно поэтому он и отправился в Рио — как следовало из его рассказа.
К сожалению, карьера в модельном бизнесе у парня не задалась — несмотря на то, что он обивал пороги сразу трёх ведущих местных агентств, не пропуская ни одного кастинга. Единственная предложенная ему работа заключалась в том, что он должен был сопровождать стареющих модниц на вечеринки — живой аксессуар, значащий меньше, чем надетые на дам драгоценности.
Кутюрье, более холодные и расчётливые, чем любой уличный сутенёр, начали предлагать его услуги своим состоятельным клиенткам. Густаво развлекал женщин историями, смеялся их повторяющимся шуткам… ну, и ебал, естественно, до самого утра, со всем своим девятнадцатилетним пылом. А когда пыла оказывалось недостаточно, он принимал правильные лекарства, чтобы продолжать.
Сейчас Густаво растянулся на кровати и тихонько храпел. Кандара помогла парню с оплатой лечения и даже с контрактом на пару показов спортивного снаряжения, а также — сняться на подтанцовке в одном из спортивных клипов. Но несмотря на всю трескотню о благотворительности, Кандара точно знала, что и зачем она делает, и альтруизм в этом списке не фигурировал.
Густаво удобен. Больше ничего.
Сейчас Густаво подслеповато улыбался, разбуженный её вторжением. Кандара усмехнулась, стягивая испорченную котом майку через голову.
— Пресвятая дева Мария, — пробормотал он. — Ты хоть знаешь который час?
— Технически говоря, — улыбнулась Кандара, — сейчас утро.
В ответ она услышала нечленораздельное бурчание.
— Ты что, опять всю ночь шароёбился? — назидательным тоном сказала она, вылезая из шорт. — Тебе нужно соблюдать режим сна и бодрствования…
— Как я могу спать, — сонно пробормотал Густаво, — если молодость даётся всего один раз…
— Ты говоришь так, словно собираешься умереть в тридцать, — произнесла уже полностью голая Кандара, откидывая простыню и ложась рядом с парнем на кровать.