Спасенная с «Титаника»
Шрифт:
– Я должен спросить разрешения у мамы, – сказал Родди, у которого от обилия заманчивых перспектив пошла кругом голова.
– Успеешь, сынок, успеешь. Мы с тобой чудесно поладим. На сегодня я уже закончил с делами, так что мы можем познакомиться поближе. Я хочу знать о тебе все до мелочей. Как дела в школе? Занимаешься спортом?
– О, да! Играю в регби – во втором составе и в крикет – в первом.
– Это английские игры. Кстати, акронская команда по американскому футболу – лучшая в стране. Если захочешь, сходим посмотрим на них.
Родди не знал, как объяснить,
– Спасибо за угощение, сэр, – поблагодарил он.
– Я бы хотел посмотреть вместе с тобой какое-нибудь представление в Вест-Энде и посетить музей мадам Тюссо, но сначала заедем в посольство, у меня там кое-какие дела.
Кэб привез их к огромному особняку с мраморной лестницей и большим звездно-полосатым флагом над дверями.
– Тебе будут задавать вопросы. Посольство – это маленький кусочек родины здесь, в Лондоне, поэтому, о чем бы тебя ни спросили, отвечай честно и прямо, понял?
Чудное это было место. Они вошли в кабинет, где какой-то человек за столом спрашивал у Родди, как его зовут, сколько ему лет, где он родился, и действительно ли этот мужчина приходится ему родным отцом, и кто его мать, и где она живет. Человек вручил папе бумаги и улыбнулся Родди.
– Приятного путешествия, молодой человек.
– Спасибо, сэр, – вежливо отозвался Родди.
От большого количества впечатлений он сильно устал и проголодался. В киоске Родди купил открытки с видами Лондона, чтобы отослать их маме и Элле, а марки он всегда носил при себе в кожаном школьном бумажнике. Потом они с папой поехали смотреть мюзикл. Оказалось, что мюзикл – это такое слезливое представление, где актеры почти не говорят, а только поют. Родди то и дело клевал носом и по дороге в гостиницу задремал в такси. Папа проявил заботу и принес ему в постель теплого молока. Родди выпил его и крепко заснул.
Открыв глаза утром, он обнаружил, что едет в поезде вдоль морского побережья и совершенно не помнит, как они добрались из отеля на вокзал и сели в этот самый поезд.
– Привет, соня, – улыбнулся папа. – Добро пожаловать за границу.
– Где я? – спросил Родди, еще не вполне проснувшись.
– На пути домой, сынок, в Соединенные Штаты. Мы уже почти в Саутгемптоне. Нас ждет потрясающее путешествие туда, где тебе и положено быть. Поплывем на большом пароходе компании «Уайт стар лайн», на самом «Олимпике» – брате-близнеце «Титаника»! Как тебе такой план?
Родди вдруг испугался.
– Мне нужно домой. Мама будет беспокоиться.
– Насчет этого не волнуйся, все улажено. Твоя мама не против. Она всегда знала, что я хотел дать тебе американское образование. Она понимает, что для тебя так лучше.
– Но я не взял с собой учебники. Все мои вещи…
– В дороге обойдемся тем, что есть, а когда переплывем океан, я куплю тебе нормальную одежду. Разве ты не рад, что снова будешь жить в Америке?
Родди терзался сомнениями. У него была тяжелая голова, во рту пересохло, а еще он хотел писать. Неужели мама дала разрешение? Получается, он и папа устроили
– Можно я позвоню ей? На пароходе есть телефон, я знаю.
– Конечно, можно, если линия будет свободна. А пока отправь открытку, маме понравится.
Папа протянул ему открытку с изображением океанского лайнера.
Поезд остановился у порта, и над головой Родди выросли четыре трубы огромного корабля. Они поднялись по сходням, и стюард проводил их в каюту первого класса с двумя кроватями, отдельной туалетной комнатой и гостиной, которая выходила на балкон. Родди еще никогда не видел такой роскоши. Он попрыгал на кровати, испытывая одновременно и восторг, и страх из-за того, что уплывает, не попрощавшись с семьей и товарищами.
Ну как он слезет с парохода, не обидев папу? Отец ведь приложил массу усилий, чтобы устроить эту поездку. Они прожили в разлуке много лет, так что, наверное, Родди обязан провести с ним какое-то время, а домой может вернуться и попозже. Он интуитивно чувствовал, что разозлит отца, если откажется ехать. Родди разрывался надвое.
Он сел за стол и подписал три открытки – маме, Элле и дедушке, – в которых сообщал, что у него все в порядке и что он едет с папой в морское путешествие на каникулы. В коридоре Родди подошел к стюарду и попросил его отправить открытки до отхода судна. Стюард положил открытки в карман и отдал ему честь, отчего Родди почувствовал себя очень важным человеком.
…Он стоял на палубе и смотрел, как лайнер медленно покидает док. Пассажиры махали руками и платками, прощаясь с родными, и Родди жалел, что не может тоже помахать семье. Ему вдруг стало очень плохо. Правильно ли он поступил? Короткий укол страха перерос в целую волну и накрыл Родди с головой. Он затрясся в панике. Теперь уже ничего не изменить. Он сам устроил встречу с отцом, и отец воспринял это как знак того, что сын в нем нуждается. Возврата нет. До Родди медленно дошло, что отныне его жизнь больше не будет его собственной.
Глава 74
Мэй крутилась как белка в колесе. Помимо всех хозяйственных дел, она еще успела отнести наверх бульон для Селесты, которая лежала в постели под действием успокоительных. Ред-хаус погрузился в пучину траура и скорби. В день похорон каноника с самого утра все ходили на цыпочках, хотя и старались бодриться. Мэй требовалось время, чтобы одеть Селесту. Обессиленная и раздавленная, та сидела на краешке кровати и, сотрясаясь в конвульсиях, сжимала в руках письмо, которое разбило ее сердце.
– Он забрал моего сына. Они встретились в Лондоне, и, по его словам, Родди захотел вернуться в Америку вместе с ним. Я не верю! У Родди все было хорошо. Как он мог сделать такое за моей спиной? Почему допустила, чтобы он поехал в Лондон один, без сопровождения? Он сам не знает, что творит. Я должна немедленно ехать за ним.
– Только не сегодня, Селеста, пожалуйста. Твоего отца нужно похоронить как полагается, со всем уважением. Достаточно на этот день. Завтра все прояснится. Давай-ка наденем платье. Погода за окном чудесная, но в соборе будет прохладно.