Спасенное сердце

Коул Тилли

Хащ и Ковбой подпрыгнули на ноги и оба похлопали его по спине, приветствуя его возращение, и эти двое мужчин заставили меня улыбнуться. Они оба остались с нами и, как объяснил Кай, получили жилеты с патчами Остина. Когда я увидела, что Сия смотрит на них, покраснев, то задумалась, будем ли мы видеть Сию чаще.

Таннер, друг Тэнка, тоже переехал в клуб. По большей части он был тих и замкнут. Мне всегда казалось, что в его сердце много печали. Кай рассказал мне, что сначала невзлюбил этого мужчину,

но после того как Таннер рискнул своей жизнью, чтобы вернуть меня, Кай зауважал его.

Голова Флейма крутилась из стороны в сторону, и он оглядывал двор как животное, в поисках добычи. Викинг вложил ему в руку бутылку пива, но Флейм бросил ее на землю и продолжил поиск.

Увидев, что мы сидим на крыльце, Флейм рванул к нам, мышцы его груди и рук выпирали из-под множества татуировок. Он был в жилете, но без футболки, в кожаных штанах и тяжелых черных ботинках. На одной стороне его шеи были швы красные и со шрамами, там, где моя пуля встретилась с его шеей. Увидев рану, я испытала вину.

— Где она? — огрызнулся Флейм на Стикса, прежде чем у меня появился шанс извиниться за то, что ему сделала.

Стикс сощурил глаза, тем не менее молчал.

Следующим Флейм посмотрел на Кая. На это раз его голос был как битое стекло.

— Где. Она?

Кай заерзал подо мной, поправил мое положение у себя на коленях и сказал:

— Успокойся, нахер, брат. Ты только вернулся, и сегодня моя гребаная свадьба, на случай, если ты не заметил!

Флейм излучал ярость, его лицо стало красным, он закричал:

— ГДЕ, БЛ*ДЬ, ОНА!

— В церкви Спасителя, — сказала я быстро. Измученные глаза Флейма сверлили дыру в моих. Наклонившись ближе, я сказала: — Для начала Флейм, я хочу извиниться за то, что причинила тебе боль. Это было ненамеренно. Я... просто была не в себе.

Флейм напрягся на мое извинение, но кратко кивнул. И я знала, что это было далеко от того, как должен проходить разговор.

— Мэдди? — настоял он, его полностью черные глаза нервировали меня.

— Мэдди в церкви Спасителя, — призналась я. — Она там уже некоторое время. Все мы ходим туда.

Флейм отшатнулся, как будто его ударили в живот, и его лицо исказилось от боли.

— Нет... — прошипел он, переводя взгляд со Стикса на Кая, в поисках подтверждения. Они оба кивнули, выражения лиц были суровые.

Флейм сжал кулаки, и его тело затряслось от злости.

— НЕТ! — взревел он, из-за чего я подпрыгнула и схватилась за Кая. Флейм начал раскидывать стулья по двору на землю.

— Она не может быть там! Какого хрена вы отправили ее туда? — кричал он. Все братья дали ему пространство, смотря на него в замешательстве и с беспокойством.

Вытащив нож из жилета, Флейм начал резать кожу на своей руке, кровь капала с лезвия. Он качал

головой и бормотал:

— Они не могут. Она не может быть там. Боль. Ей сделают больно. Они причинят ей боль. Она будет кричать. Я не могу слышать ее крик. Мэдди. Моя Мэдди. Мэдди. БЛ*ДЬ. МОЯ МЭДДИ!

Запрокинув голову назад, он издал оглушительный, кровожадный крик, затем запульнул нож в ближайшее дерево, повернулся и побежал к холму.

— Бл*дь! — выплюнул Кай. АК и Викинг посмотрели на них со Стиксом. Кай встал со мной на своих руках и приказал:

— Идите, нахрен, за ним и не дайте ему никого убить в этой церкви!

АК и Викинг побежали за ним, психотрио снова было в деле, как и приказал Кай.

Кай посмотрел на Стикса и сказал:

— Еще больше гребаной драмы, През. И какие, мать его, проблемы у Флейма с гребаной церковью?

Стикс показал что-то в ответ, и они оба безрадостно рассмеялись.

— С Мэдди все будет хорошо? — Мэй спросила Стикса.

— АК и Викинг поймают его раньше и успокоят, — сказал Кай, и Мэй настороженно кивнула.

Странно, но я не переживала за Мэдди. Каким бы больным на голову не казался Флейм, он был полностью очарован моей сестрой, и если я правильно поняла, Мэдди смотрела на него не так, как на остальное мужское население, которого боялась.

В последнее время я узнала, что тот, кто кажется нечестивым снаружи, может быть доброй душой внутри. Флейм олицетворял насилие и ненависть, но когда он смотрел на Мэдди, в его глазе не было ничего, кроме обожания.

«Только время покажет», — подумала я про себя.

Мы ели, мужчины пили, и к ночи были готовы идти спать. Когда все начали покидать наш двор, Кай сгреб меня в объятия и понес в нашу супружескую постель, все время смотря на меня своим красивым, обожающим взглядом.

Когда он спросил меня, была ли я счастлива в своей новой счастливой жизни, я могла ответить только правду.

— Кай, мое сердце... оно бьется ради тебя. Мои легкие — они дышат ради тебя. Моя душа...

Глаза Кая наполнились эмоциями, когда я говорила.

— Что, сладкие щечки? Скажи мне, — спросил он с намеком на отчаяние в голосе.

— Моя душа... принадлежит тебе. Ты спас меня, малыш. Ты захотел меня за мой внутренний мир. Даже когда ты смотришь на меня так, я верю, что меня достаточно тебе.

— Черт, детка, — прошептал Кай и, схватив меня за затылок обрушил свой рот на мой.

После того как мы погрузились в чувственные ощущения, исследовали тела друг друга, на это раз под благословение моего Господа, я поняла, что пророк Давил ошибался.

Ибо он проповедовал, что никто не может по-настоящему полюбить Окаянную. И ни одна Окаянная никогда не получит любовь от чистой души.