Спасенный любовью
Шрифт:
— Я сам позабочусь о них попозже, — сказал он жене. — Тебе сейчас полагается как можно больше отдыхать, но мне хорошо известно, что ты всегда на ногах с восходом солнца.
Мэри Бет вздохнула.
— Иногда, — нежно пожурила она его, — ты знаешь меня еще не слишком хорошо.
Кейн снова налил себе в чашку кофе.
— Когда ждете прибавление? — спросил он.
Расти опять уселся рядом с Мэри Бет. Он протянул руку и хозяйским жестом дотронулся до ее круглого живота.
— Этот маленький петушок может вылупиться в любой день, —
Мэри Бет оттолкнула его руку.
— Петушок? Кто сказал, что это будет не курочка?
Расти нежно обнял Мэри за плечи и ласково притянул к себе.
— Ты же знаешь, мне все равно, кто появится на свет, при условии, что вы оба будете в порядке.
Кейн отвел глаза. Он почувствовал, как у него сжалось сердце. Расти и Мэри, видно, очень любят друг друга и гордятся этим. Он вдруг с болезненной остротой почувствовал, что именно такой жизни хочет для себя и Эбби. Дома, полного любви и тепла. И, подобно Расти и Мэри Бет, иметь ребенка…
Внезапно его мысли остановились на этом. Ребенок.
Ладони Кейна стали влажными. Этого-то он как раз и не учел, а Эбби по своей неопытности — тем более. Боже правый, возможно, уже сейчас она носит его ребенка…
Господи! Наверное, он поступил опрометчиво, что уехал. Но он обязан вернуть себе доброе имя и право на жизнь, чтобы не оглядываться постоянно назад и прямо смотреть людям в глаза.
Извинившись, Кейн вышел из кухни. Стоя на веранде, он вдохнул холодный ночной воздух, стараясь привести в порядок свои спутанные мысли. Неужели его намерения — все же пустая затея? Единственный способ вернуть себе доброе имя — это найти убийцу Лорелеи. А как, черт возьми, он собирается это сделать? Он даже не имеет понятия, откуда надо начинать распутывать клубок. У Лорелеи, насколько Кейн знал, не было врагов. Мысль о краже он тоже давно отбросил: из дома ничего не пропало.
Спустя несколько минут Расти, выйдя на веранду, присоединился к нему. Кейн взглянул на темное ночное небо.
— Что произошло после того, как я бежал? — тихо спросил он.
— Прошло так много времени, что трудно вспомнить, — со вздохом признался Оуэне. — Несколько дней вокруг убийства и твоего побега стоял большой шум.
— Кто-нибудь руководил всем этим?
— Насколько я помню, нет, — начал было Расти, но тут же остановился. — Нет, — медленно произнес он. — Нет, это неверно. Кто-то очень громко требовал, чтобы шериф Кинси выслал на поиски отряд полицейских.
Кейн состроил презрительную гримасу.
— Ну, шериф никогда меня не жаловал. Ему чертовски не терпелось увидеть, как я буду вздернут на виселице.
— О, Кинси был дурак и подлец, каких не часто встретишь, — согласился Расти. Помолчав, он внезапно щелкнул пальцами. — Аллан Мейсон, вот кто это был. Именно он настаивал на том, чтобы шериф выслал отряд полицейских, — даже шел напролом, требуя этого, насколько я помню.
Аллан Мейсон… Глубоко в мозгу Кейна промелькнуло смутное воспоминание. Аллан Мейсон был адвокатом
— По дороге в город я проезжал мимо ранчо. Похоже, что его содержат в полном порядке? — спросил Кейн. — Что с ним стало после того, как я скрылся?
— Оно было выставлено на аукцион и продано тому, кто предложил наивысшую цену. — Лицо Расти помрачнело. — Попытайся отгадать, кто это был? — Он выжидательно посмотрел на Кейна.
Разрозненные кусочки начали соединяться в единое целое… И вдруг все приобрело совершенно определенный смысл…
— Господи! Неужели Аллан Мейсон?!
Расти кивнул.
— Никогда раньше я не задумывался об этом, но такое чертовское совпадение…
Кейн выругал себя за то, что был таким дураком.
Боже правый, ему-то следовало бы знать. Но в то время единственное, что имело для него значение, было найти способ остаться в живых…
— Больше чем совпадение, я бы сказал, — расхохотался Кейн. — Хорошо помню, что Лорелея ездила в город повидаться с Мейсоном как раз за несколько дней до того, как ее убили. Она сказала, что собирается включить мое имя в документ о праве собственности на ранчо. Черт возьми, и это потом использовали как улику против меня!
Расти потер подбородок.
— Знаешь, что я думаю? Возможно, Мейсон решил избавиться от Лорелеи, с тем чтобы купить ее ранчо, и к тому же очень дешево, как я слышал, а вину свалить на тебя.
— Возможно, ты прав. Но как мне это доказать?
Никто не поверил мне, когда все это случилось, — — они считали, что я всего лишь жалкий бродяга, которому повезло с женитьбой на хозяйке, а затем удалось от нее избавиться, чтобы получить ее ранчо. — Кейн спустился по ступенькам и стал ходить, взад и вперед вдоль веранды.
— Этот проклятый Аллан Мейсон считается просто святым в городе. Кто, черт возьми, поверит мне, если я попытаюсь выступить против него? — Кейн топнул ногой об землю. — У меня нет никаких доказательств его вины. Мои обвинения обернулись бы только против меня, в пользу Мейсона.
— Но если бы сам шериф услышал это от тебя лично…
— Шериф! Стоит мне только появиться у него на крыльце, он вздернет меня на ближайшем же дереве!
— Я так не думаю, — покачав головой, тихо сказал Расти. — Нет, я совсем так не думаю.
Кейн бросил на него сердитый взгляд.
— Ты спятил, приятель! Ты прекрасно понимаешь, что шериф именно так и поступит!
Слабое подобие улыбки тронуло губы Расти.
— Нет, — спокойно повторил он. — Видишь ли, Кинси умер. И случилось так, что шериф, занявший его место, мой шурин…
Субботними вечерами на ранчо было тихо, как в склепе. — Большинство работников уезжало в город, чтобы потратить заработанные тяжелым трудом деньги на выпивку, игру в покер и на проституток. Только с наступлением утра они вернутся в дурно пахнущие бараки, все еще полупьяные, многие без единого гроша, но счастливые, как пчелы на клеверном поле.