Спаси и сохрани любовь

Мавлютова Галия Сергеевна

– Что, мама, удостоверилась, температура отсутствует, да? – Инесса спрыгнула с кровати.

И пошатнулась, у нее закружилась голова, Инесса вернулась в кровать. Пустота находилась в ее голове. В черном омуте плавали круги, крутились воронки, там было темно и страшно.

– Переутомление, ты истязаешь себя работой, – Полина Ивановна испуганно смотрела на Инессу, поглаживая ее руку, – ты гробишь свое здоровье.

– У нас есть варианты, мама? – спросила Инесса.

Простой, в сущности, вопрос отрезвил Полину Ивановну, поставив ее перед фактом: жить как все либо жить лучше всех. Мать хотела лучшей жизни своей дочери, наверное, этого желают все матери мира своим детям. Для того чтобы жить, требуются деньги, много денег. Полина Ивановна закатила глаза под потолок. Она не хотела лишиться единственной дочери.

– Мам, а ты не забирай котенка, пусть он у меня поживет, – сказала Инесса, скривив лицо лукавой гримаской. Полина Ивановна придала дочери частичку душевного тепла, ей стало лучше, головная боль прошла, но Инесса хотела остаться одна. Нужно было подумать о

будущем. Человеческий организм не в состоянии переварить несъедобную жизнь, он не приспособлен к современным реалиям. Природа протестует против стрессов. Иногда она укладывает человека в постель, заставляя его пересмотреть жизненные ценности. На заре нового тысячелетия человечество подсело на новую болезнь, она называется просто – «бабломания», деньгомания, деньгизм, можно обозвать как угодно. Это заболевание сродни наркомании, оно коверкает человеческое нутро, выворачивая хрупкий организм наизнанку. Этой болезнью заразились все, абсолютно все, от грудного младенца до дряхлого старика, невзирая на национальные и расовые различия. Географическое положение болезни не помеха. И Инесса не осталась в стороне. Организм человека борется с болезнью, и на новые денежные поступления он реагирует активным выбросом вредных веществ. Начинается насморк, потеря иммунитета, грипп, язва желудка и миллионы других заболеваний. Но их корни можно найти в деньгах. Золотой Телец превратился в могущественного владыку мира. Он забрал у человека душу и выбросил ее на помойку. Котенок принялся зализывать раны Инессы, он весело крутился вокруг нее, играя кистями пледа, ласково покусывал ее дрожащие пальцы, преданно заглядывал в потухшие глаза, видимо, зарабатывал себе миску «Вискаса». Его тоже подстегивал ускоренный ритм современной жизни. Инесса покормила котенка, он благодарно потерся об ее ноги и удалился восвояси, полностью потеряв интерес к хозяйке. Инесса, не включая света, вновь прилегла на кровать. Веткина не обиделась на глупое животное. Кошка давно переняла человеческие повадки, она способна болеть его болезнями. Инесса долго лежала в темноте, пытаясь заснуть, но не смогла, ночь тихо плелась своим ходом. Веткиной не мешала бессонница, Инесса лежала в темноте, не раздражаясь, не ворочаясь, она лежала неподвижно, будто умерла. И лишь под утро она поняла, что это не она умерла – это душа Инессы улетела, оставив бренную оболочку доживать свой век в одиночестве. Веткина вскочила с кровати и заторопилась. Нужно догнать сбежавшую душу и умолить ее, убедить, что еще есть надежда на возрождение. Инесса не больна – новая болезнь не успела отравить ее, она не овладела организмом настолько, чтобы иссушить на корню сердце, дотла сжечь чувства. Инесса – не мертвая. Инесса Веткина – живая! У нее есть любовь, любовь осталась в ней, она спряталась лишь на время, притаившись где-то в потайных норках разума в ожидании встречи с потерянной душой. Любовь спасет потерянную душу, догонит ее, заставит вернуться. И Инесса Веткина вновь станет невинной и прекрасной!

Время медленно тащило свою повозку по колдобинам и ухабам жизни. Сначала прошел один день, мягкий и липкий, как пластилин, затем второй, третий... Одни сутки перетекли в другие, плавно миновала первая неделя, прошелестела следующая, так незаметно закончилась зима. Нужно было жить дальше. Инесса привыкла жить без души. Ее неприкаянная душа где-то бродит, шатается, подыскивая себе новое пристанище. Вдруг она пристанет к кому-нибудь, наверное, она понравится, ведь у Инессы красивая душа, скорее всего, кто-нибудь перехватит ее по пути, и тогда Веткина навсегда останется бездушной и черствой. «Не хочу быть бездушной, не желаю, я верну свою душу. Создам ей самые комфортные условия, она снова будет жить в хорошем доме, ведь у меня красивое тело и стройная фигура, чем не обиталище для прекрасной души? Нет, не пойдет, заново купить душу нельзя. Ни за какие деньги не прихватишь на базаре красивую душу. Придется много работать над собой, тогда она вернется, поскитается по свету и придет обратно», – думала Инесса, разглядывая потолок закрытыми глазами. Она еще не могла смотреть на мир открытым взглядом, ей было стыдно за себя. Инесса еще чуточку понежилась в постели, затем резво вспрыгнула, потянулась и быстро оделась.

В квартире было тихо. От тишины Инесса немного оглохла. В ушах что-то поскрипывало, покалывало, зато в желудке проснулся голодный клещ, внутри что-то заныло, наверное, клещ собирался съесть внутренности Инессы. А в доме никакой еды. Холодильник пустой, исходя яростью, он бренчал дверцами. Надо сходить на рынок. Инесса мучилась от голода и не могла ничего есть. Даже смотреть на еду не было сил. При мысли о еде Веткину замутило. Но, чтобы жить, нужно питаться. На рынке можно купить свежие фрукты. Она медленно оделась и выскочила за дверь, пытаясь незаметно проскользнуть мимо соседских дверей. Ей казалось, что дверные глазки следят за ней, они уже догадались, что Инессу покинула душа. Веткина прошмыгнула по лестнице и спряталась от любопытных глаз в кабриолете. Агент автосалона до сих пор в отпуске. Скоро машина перейдет в его цепкие руки.

На дорогах Питера творилось полное безобразие, пилила нервы сигнализация, раздавались гудки и свист, слышалась брань, звучала громкая музыка, ехидно подмигивало глазастое табло. Инесса разозлилась и тоже подмигнула табло, дескать, не достанешь, меня ничем не проймешь, я ведь теперь без души живу. Таких людей ничто не трогает и не волнует. Они ничего не чувствуют, становясь равнодушными. Табло почему-то обиделось на Инессу и погасло. Пробка обрадовалась и рассосалась в один миг. Сразу исчезли шум и суета, водители врассыпную

бросились к машинам, перестали материться и сплевывать, дорога ожила. Автомобильный поток стремительно понесся по своим неотложным делам. А Веткина повернула в сторону от полноценной жизни. Ей некуда было спешить. На рынок она всегда успеет. Даже нервничать необязательно. Она купила пакет чернослива и свежую индейку. Можно приготовить суп-пюре из индейки и сварить компот. Индюшачьим супом Инессу однажды накормили в московском ресторане «Националь», и с тех пор она мечтала приготовить самый изумительный суп в мире в домашних условиях. Кажется, долгожданный час настал. Теперь у Инессы будет много времени, погрязнув в домашнем хозяйстве, она может утонуть в различных супах и компотах. Будущее безделье не радовало девушку, но она страшилась заглянуть на одну секунду дальше нынешней вялотекущей жизни. Придется жить одной минутой. Пусть время течет, как ему положено течь. То медленно, то стремительно, то удушающе, как фосген. В данную минуту Инессу несказанно обрадовал неожиданно возродившийся аппетит. В первый раз она боролась с депрессией самостоятельно. Ей необходимо было приспособиться к новым обстоятельствам, адаптировать организм. Любое сочувствие окружающих могло навредить гораздо больше, чем тупое пребывание в глубоком одиночестве. Инесса должна была сама вытащить себя из пучины равнодушия.

– Будьте добры, одну упаковку, – она остановилась возле прилавка со свежими яйцами.

За высоким прилавком глыбились две женщины. Они были совершенно одинаковые. На свете не бывает двух похожих людей, в природе редко случаются подобные казусы, а эти были разными, но абсолютно идентичными. Продавщицы злобно нахмурились, видимо, профессиональная злоба сделала их лица однотипными. Женщин легко перепутать, когда они без макияжа. Сначала Инесса обратилась к одной, но склонилась ко второй, пытаясь вытряхнуть кошелек из сумки. Обе женщины в едином порыве отпрянули от прилавка, наливаясь гневом. Инесса легко простилась с яйцами, говорят, в них много холестерина.

– Какая тебе упаковка, у нас нет никаких упаковок, сама не знает, что ей надо, ходят тут всякие, идите-идите отсюда, дамочка, – зашипели однояйцевые продавщицы.

Инесса покорно ретировалась. Это без души жить сложно и трудно, а с яйцами можно повременить. Она выбралась во двор, преодолевая людское брожение, толпа очумело набивала продуктами сумки и мешки. Наверное, этих женщин часто обижали в суровой действительности. Слишком уж они какие-то затертые. По ту сторону прилавка находится гнездо обиженных женщин. Бедные хохлатки, Инесса великодушно простила прегрешения куриных ведьм, ведь бездушные легко забывают причиненные им обиды.

Кабриолет невесело подпрыгивал на колдобинах, словно уже прощался с доброй хозяйкой. Они привыкли друг к другу, подружились. Жаль расставаться, ведь расставаться всегда тяжело. Смешно было видеть город со стороны: дорогие иномарки, с присущим им великолепием, неуклюже передвигались на разбитых вдребезги дорогах и трассах. Но дорожные ямы не беспокоили холодное и черствое сердце Инессы. Пусть. Ей было все равно, ее ничто не тревожило. Машина обязана перевозить чье-нибудь тело. Она предназначена для того, чтобы ездить на ней, а не вздыхать по поводу растрясенного двигателя. Веткина резко притормозила, приткнув кабриолет в углу двора. Сосед явно подглядывал за Инессой в дверной глазок. Утром ей не почудилось. Веткина заметила неровную тень, промелькнувшую в окне.

Соседское окно выходит во двор, а лестничные смотрят в его, получается общий кругозор. На лестнице можно устроить коллективный просмотр. Инесса ощутила пронзительный взгляд на спине. Она повернулась к двери и высунула язык. Сумрачная тень метнулась вдоль окон.

– Инесса, я тебя жду, а ты с соседом ругаешься, – крикнула Блинова, облизывая замаслившиеся губы. На площадке стояла Катя, она что-то торопливо дожевывала, свешиваясь через перила и наблюдая, как Инесса корчит рожицы перед глазком соседской двери. Опять пироги ест, вот ненасытная. Веткина состроила на лице умильную улыбку, но погрозила подруге кулаком.

– Блинова, смотри не подавись. Ты меня уже не боишься, жуешь со скоростью звука, – сказала Инесса, подкидывая повыше сумку на плече.

– Афо-фебя-ф-фебя-фоясса, – невнятно прошамкала Блинова.

– Господи, когда ты уже вдоволь наешься? – задала риторический вопрос Веткина. – Заходи, пообедаешь со мной, – Инесса приветливо распахнула перед подругой дверь.

Не удалось пообедать с удовольствием. И аппетит зря проснулся, мог бы спокойно спать до конца квартала, придется мучиться за столом в компании с ходячим сборником корпоративных сплетен. Густой суп вкусно булькал в мельхиоровой кастрюльке. Индюшачий запах витал в кухне, котенок сладко зажмурился и чихнул. Ему тоже хотелось вкусить изысканного варева как можно быстрее, ведь котам не положено обедать в «Национале» по статусу. Кошки вынуждены довольствоваться домашней кухней. Блинова молча водила глазами – зырк– зырк, как маятник, наблюдая за передвижениями Инессы. Катя принадлежит к редкой породе женских особей. Они зорко выглядывают в других женщинах какие-нибудь недостатки, высмотрят, ухватят и сразу успокаиваются. Дескать, все равно я лучше, пусть я толстая и неповоротливая, но все-таки лучше, чем самая совершенная красавица. И сразу становится легче от таких мыслей, ведь она живет чужими изъянами. Питается ими, а если не найдет какое-нибудь отклонение у соседки, у нее тогда настроение портится. Может быть, надолго, а то и навсегда. И вместо доброй женщины на свете появляется змея, самая настоящая, ядовитая. Но Инесса любила Блинову, разумеется, она была не самая лучшая подруга на свете, зато любимая. Веткина ни за что не позволит Кате трансформироваться в кобру.