Спаси и сохрани. Часть первая
Шрифт:
– И за нашу победу, товарищ генерал, – проговорил молодой человек в спортивном костюме, похожий на ваххабита.
Допив коньяк, они еще долго сидели, вспоминая парней, которые своей кровью защищали конституционный порядок – и так и остались лежать в этой обожженной чеченской земле.
Глава 2
Зверь
Чечня, Шатойский район
– Зверя надо ставить на бой, клянусь Аллахом, и ставить на кон миллион американских долларов. Это мое последнее слово,
– Мы уже приняли брошенный вызов и как мужчины должны держать слово. Но я не уверен в этом вашем Звере, я не видел его в бою, а ставить на темную лошадку, да еще к тому же у которой нет прошлого, «лимон» гринов – перспектива не очень радужная. Черная Смерть – воин, прошедший не одну кампанию, отправивший к Аллаху не одну сотню людей, это убийца от природы. Он владеет несколькими видами единоборств. Говорят, он даже какое-то время обучался в Китае и был признан их гуру, или как там они зовутся. А кто такой Зверь? Ты мне можешь внятно ответить?
– Невозможно предсказать исход боя, но ставить больше некого. Зверь в спарринге уложил Беслана Терского, а в Ичкерии не было равного этому бойцу. Я не раз наблюдал за спаррингами Зверя, и он действительно соответствует своей кликухе. В бою он руководствуется звериными инстинктами, в его глазах читается смерть. Я выставлял его и с боксерами, и с борцами, и с каратеками, и всегда он чувствует их шестым чувством. Он ведет бои всегда по-разному и, главное, непредсказуемо. У него есть не один десяток отработанных до автоматизма нокаутирующих ударов из любой позиции. Не знаю, занимался ли он когда-нибудь профессионально единоборствами, но уверен, что в уличных драках участвовал постоянно. Нет в его действиях отработанной техники, он непредсказуем для соперника и поэтому смертельно опасен для него. И, в конце концов, что мы теряем? «Лимоном» больше, «лимоном» меньше, это значения не имеет; зато открываются перспективы. Побей он Черную Смерть, его можно вывозить на бои к арабским шейхам, а там ставки, как тебе известно, исчисляются сотнями лямов. Так что это хорошая реклама и заявка на проведение серьезных боев.
– Ладно. Бой назначен на восемь вечера, еще есть время подумать. Да, и пока не забыл, распорядись, чтоб его подобающе одели. Пусть дадут самый лучший натовский «камок», а то над нами наши арабские друзья будут смеяться, если мы его выпустим в том, в чем он сейчас одет.
Дверь в комнату открылась, и на пороге появился молодой чеченец.
– Что хотел, Ваха?
Ваха был начальником личной охраны Масхадова, и поэтому все, что касалось командира, проходило прежде всего через Ваху.
– Аслан, там пришла русская женщина и говорит, что ей надо поговорить лично с тобой. Мы ее обыскали, все чисто. Спрашиваю, зачем вам Масхадов и откуда вам известно, что он здесь, и вообще как вы тут оказались? Говорит, это очень важно, и скажет она лично только тебе. Что делать? Может, провокация? Попытать немного, а потом секир башка?
– Ваха, скажи, твои предки на гестапо, случайно, не работали? Все у тебя попытать, а потом секир башка. Пусть зайдет. Только еще раз досмотрите. Сам это сделай. Ступай.
Через несколько минут на пороге комнаты появилась мать одного из тысячи русских солдат. Это была сорокапятилетняя светловолосая женщина в платке, темной длинной юбке и фиолетовой кофте.
Глава 3
Суд
Два
– Лариса Леонидовна, вас вызывает председатель суда, – приоткрывая дверь, протараторила скороговоркой секретарь судьи.
– Спасибо, Вероника, – ответила молодая судья.
На вид девушке было около двадцати пяти лет. Высокая, со жгуче-черными волосами, подстриженными под каре, с большими голубыми глазами и улыбкой Моны Лизы, она сводила с ума случайных посетителей и завсегдатаев районного суда в те редкие моменты, когда проходила по коридорам суда. Вот и сейчас она шла своей эффектной походкой, на высоких шпильках, подчеркивающих идеальные ножки, оставляя за собой шлейф мужских взглядов.
– Василий Иванович, разрешите?
– Да, да, Лариса Леонидовна, проходите, – улыбаясь, ответил председатель суда.
Он долго и внимательно смотрел на девушку, думая о чем-то своем.
– Знаешь, Лариса, все чаще и чаще вспоминаю твоего отца. Судья был от Бога, да и друзей таких у меня больше никогда не было и не будет. Вчера с Мариной вспоминали, как ездили к вам на дачу. Леонид с Надеждой тогда были еще живы.
Василий Иванович на минуту замолчал, глядя в окно.
– Так вот, вспоминали тебя, как ты еще совсем малышкой – сколько тебе тогда было, наверное, восемь лет? – сказала нам, что, когда вырастешь, будешь, как и папка, судьей. Твоим словам тогда никто значения не придал. Да и Леонид не хотел, чтобы ты пошла по его стопам. Но человек предполагает, а Господь располагает. Сегодня месяц, как ты в должности судьи, с чем от всего сердца позволь тебя поздравить! Пожелать, так сказать, профессионального взросления. Будь мудрой в принятии решения, всегда взвешивай на весах правосудия все «за» и «против». Если это необходимо, обращайся ко мне за советом. Хотя судейская этика этого не дозволяет делать, но бывают случаи, когда одна голова – хорошо, а две – лучше.
– Спасибо, Василий Иванович. Сегодня пять лет, как папы и мамы не стало. Месяц, как я работаю в суде, и сегодня у меня оглашение первого приговора. Вот такие стечения обстоятельств, – сказала Лариса, и ее глаза наполнились слезами.
Василий Иванович поднялся со своего кресла. Он подошел к ней, сел рядом и по-отечески обнял. Несколько минут они просидели молча. Лариса прижалась, как маленький ребенок, к его груди, а он еще некоторое время гладил ее волосы.
– Нелепая смерть. Ты ведь знаешь, я вел дело этого милиционера. Экспертиза установила, что он был в состоянии алкогольного опьянения, и именно это обстоятельство повлияло на ДТП, в котором погибли твои родители. Я дал ему наказание по максимуму. Но, к сожалению, Леонида и Надежду не вернуть, – сказал Василий Иванович и глубоко вздохнул.
Он встал из-за стола, открыл сейф и достал две хрустальные рюмки и блюдце с нарезанным лимоном. Нажал кнопку на телефоне:
– Наталья Игоревна, меня ни для кого нет.
Разлив по рюмкам коньяк, снова сел рядом с Ларисой.
– Лариса, давай помянем твоих родителей. Светлая им память, и пусть земля им будет пухом. Они всегда будут жить в наших сердцах.
Лариса, сморщившись, выпила содержимое рюмки и закашлялась.
– Сейчас отпустит, Лариса. Коньяк – верное средство для снятия стресса.