Спаси меня, Хельга
Шрифт:
— Вот, держи, любимый, — Фиби залезла на край кровати, поджав под себя ноги и протянула тарелку с сэндвичами.
— Наконец-то! Я уж думал, не дождусь, — Джоханссен довольно потёр руки.
— Ты настолько голоден? — усмехнулась Хейердал.
— Да, я безумно голоден, — в глазах парня сверкнул игривый огонёк. — И утолить мой голод под силу лишь тебе, — Джеральд ухватил девушку за запястье и потянул на себя. Фиби звонко пискнула, падая в объятия своего любимого. Бутерброды полетели куда-то в сторону. — Я говорил, что тебе безумно идёт моя футболка? — целуя девушку в ушко, подметил
— А я не упоминала, что не стоит так меня хватать?.. — нахмурив бровки, наигранно злилась японка.
— Ну тогда накажи меня, — Джоханссен с вызовом посмотрел на Фиби.
— Ну что ж, ты сам этого захотел, — лукаво улыбнулась та.
Хейердал чуть оттолкнула от себя парня, садясь на него сверху. Не ожидая такой прыти от любимой, Джеральд нервно сглотнул, заливаясь краской. Её нежные руки дотронулись до его обнажённого торса. Фиби слегка поёрзала на ногах парня и довольно улыбнулась. Она чётко ощущала все изменения, которые испытывает Джоханссен от её близости. В какой-то степени ей даже нравилось так дразнить его.
— Малышка, ты меня с ума сводишь, — едва ли не простонал Джеральд.
— Это было твоим наказанием, — игриво улыбнулась Хейердал, слезая с парня.
— А теперь моя очередь наказывать, — Джоханссен обхватил Фиби за талию. Проникнув рукой под футболку, он нежно провел ладонью по оголённому животу.
— Джеральд, не надо… Родители скоро вернутся… — растворяясь в приятных прикосновениях, шептала японка, но её слова уже не достигали ушей парня.
Джоханссен мягко откинул в сторону распущенные волосы девушки и аккуратно прикоснулся горячими губами к ледяной коже на её шее. Раздался глухой стон. Тело Хейердал покрылось мурашками. Развернувшись лицом к своему любимому, она горячо поцеловала парня в губы. Его пальцы приятно поглаживали спину. Она крепко обвивала руками его напряженную шею. Казалось, ничто не могло испортить их маленькую идиллию, но… Раздался звук дверного звонка, возвращая обоих в реальность.
— Не открывай, — задыхаясь, шепнул Джоханссен, с трудом оторвавшись от поцелуя.
— Не могу, — жадно хватая ртом воздух, ответила брюнетка. — Вдруг что-то серьёзное? — Хейердал легко чмокнула раздосадованного парня в лоб и, накинув халат, спустилась вниз.
Открыв дверь, лицо Фиби исказилось в ужасе. Перед ней стояла её подруга. Джинсы были испачканы грязью, волосы слегка растрепаны, на руке багровые следы от пальцев, а в глазах — дикая усталость.
— Боже, Хельга… — Хейердал впустила блондинку в дом. — Что с тобой случилось? Ты в порядке?
— Я… — Патаки обессилено прислонилась к дверному проёму между прихожей и гостиной. — Я очень устала, Фибс.
— Идём со мной, — японка обхватила подругу за талию и помогла дойти до кухни. Усадив её за стол, она протянула гостье стакан воды. — Выпей и расскажи, что стряслось? Что с твоей рукой?
— Кто там приходил, малышка? — со второго этажа спустился Джоханссен. — Хельга, ты? — парень застыл в дверях, осматривая подругу.
— Джеральдо, я, конечно, всё понимаю, но если бы мне понадобился стриптиз, то я бы обратилась в специально отведённое для это место, — смущённо отворачиваясь в сторону, усмехнулась блондинка. — Будь добр,
Опустив голову вниз, Джеральд внезапно осознал, что спустился в одних трусах. Пока девчонки начали нервно смеяться, парень под шумок ретировался.
— Кажется, я пришла совсем не вовремя, — глубоко выдохнув, Патаки попыталась взять себя в руки.
— Это не то, о чём ты подумала, Хельга, — нервно замотала головой Хейердал, но покрасневшие щёки выдавали её с головой.
— Обещаю, в следующий раз я предварительно позвоню, — Патаки глотнула прохладной водички.
— Хватит издеваться, — Хейердал скрыла разгорячившееся лицо ладонями.
— Ладно, прости, больше не буду, — Хельга довольно улыбнулась. Только рядом с Фиби она чувствовала себя спокойно и могла улыбаться, позабыв обо всех своих горестях.
— Так, что привело тебя ко мне? — сев рядом с подругой, поинтересовалась брюнетка.
— Прости, — Патаки тяжело вздохнула. — Я не хотела тебя беспокоить, но ты единственная, с кем я могу поговорить и поделиться всем мусором, что накопился в моей душе.
— Конечно, Хельга, — Фиби положила ладонь на руку подруги. — Ты знаешь, я всегда готова тебя выслушать.
— Я… Я видела его, Фибс…
— Арнольда? — с тревогой в голосе спросила японка, хотя прекрасно знала ответ на свой вопрос.
— Да, — Патаки кивнула. Голос задрожал. — Я не думала, что всё настолько плохо… Я даже не уверена, осталось ли в нём хоть что-то от того Арнольда, которого я любила.
— Я ведь предупреждал тебя, Патаки, — входя в кухню, отозвался Джоханссен. На этот раз на нём были одеты спортивные шорты. — Что он сказал тебе?
— Ничего, — тихо прошептала блондинка. — Он даже не узнал меня. Назвал меня очередным глюком, а после и вовсе подумал, что кто-то подшучивает над ним, притворяясь мной.
— Как ты вообще столкнулась с ним? — спросила Фиби.
— Я ходила в больницу и на обратном пути случайно забрела… Ну, не в самую лучшую часть города, — голос Патаки наполнился болью. — Как ты и говорил, Джеральд. То, что я узнала… Это просто не укладывается в голове.
— Я ведь говорил тебе, что тот, кого ты любила — умер, — Джоханссен осуждающе посмотрел на подругу. — Пора сбросить розовые очки, Хельга. Взгляни на реальность и прими её, какой бы жестокой она ни была.
— Нет, Джеральд… — ком подступил к горлу, перекрывая кислород, но Патаки продолжила: — Я не смогу бросить его в таком отчаянии. Все вы видите в нём павшего человека, но я уверена, что видела в его глазах боль, я слышала в его голосе сожаление и я обязательно помогу ему… Я обязана помочь.
— Неужели ты хочешь оказаться по соседству с Лайлой? — Джоханссен не смог сдержать крик.
— Джеральд! — одёрнула его Фиби. — Помягче, Хельге и без этого тяжело.
— Прости, — голос парня смягчился. — Это он тебя так? — Джоханссен указал на запястье блондинки.
Ничего не ответив, она лишь кивнула.
— Хочешь, мы проведём завтра весь день вместе? — мягко поинтересовалась Хейердал. — Поговорим по душам, будем есть мороженое, сладости и ты забудешь обо всём этом, не будешь думать о плохом.