Спаси меня, Хельга

Helga Geraldine Pataki

— Привет, моя радость, — из ниоткуда взявшийся Шотмен навалился на бедную девушку всем телом, обхватив её за плечо и чмокнув в щёчку.

Надо заметить, что он стал выглядеть гораздо лучше. Его кожа приобрела более здоровый оттенок, от впалости щёк не осталось и следа, мертвенная бледность губ теперь была лишь воспоминанием. Волосы вновь приобрели мягкость и здоровый блеск.

— Не смей прикасаться ко мне, репоголовый! — зло рыкнула она, отталкивая парня.

— Что это с тобой сегодня? — блондин растерянно вскинул бровь. — Ты злишься на меня? Что я натворил?

— Родился… —

Хельга заправила за ушко выпавшую прядь волос и спешно зашагала к автобусу. Нервно почесав затылок, Шотмен побежал вслед за ней. Блондинка горделиво поднялась по нескольким ступеням и, оплатив проезд, села на свободное место у окна.

Достав из сумки книгу, она зарылась от мира в белоснежные страницы.

— Хельга, можно я присяду с тобой? — тихий шёпот Арнольда раздался над левым ухом.

— Не видишь, что место занято? Проваливай отсюда, репоголовый! — даже не взглянув в сторону Шотмена, ответила Патаки, подвинув свою сумку на середину сидения.

Блондин тяжело вздохнул и сел на свободное место с противоположной стороны. Только сейчас он заметил своих друзей, которые внимательно следили за их перепалкой.

— Джеральд? Фиби? — блондин чуть подался вперёд. — С каких это пор вы пересели с машины на автобус?

— Его железный конь сейчас в сервисе, — хохотнула в кулак Хейердал. — Пришлось вспомнить что такое общественный транспорт.

— Звучит серьёзно, — усмехнулся Шотмен, обводя взглядом друга. Парень сидел с таким суровым лицом, что вряд ли сейчас кто-либо осмелился бы подойти к нему. — А что случилось?

— Моя сестра пыталась доказать свою самостоятельность, чёрт бы её побрал! — раздражённо кинул Джоханссен.

— Прости, Джеральд, но я пока не особо улавливаю связь между поломкой твоей машины и самостоятельностью Тимберли, — блондин сцепил пальцы в замок.

— Связь самая прямая, Арнольд! — темнокожий вскочил с сидения, но мягкие руки Фиби заставили его вернуться на место. Слегка остудив свой пыл, он продолжил: — Вместе со своими подружками моя сестра собралась в турпоездку по Европе. Отец и мать, естественно, выступили против этого, потому что она ещё слишком мала. Тогда Тимберли пришла в бешенство, сказала, что любыми средствами докажет свою самостоятельность. И угадай, что ей пришло в голову? Она решила, что умение водить машину убедит предков отпустить её. Так моя бедная старушка повстречалась с пожарным гидрантом.

— Твоя сестра точная копия тебя, волосатик, — усмехнулась Патаки, не отрываясь от книги. — Или ты забыл свои попытки прыгнуть выше головы в этом возрасте?

— Это совсем другое! — возразил Джоханссен. — Если бы я в своё время разбил машину брата, то Джейми сделал бы из меня отбивную, отправил бы на вторсырьё, переработал бы меня в мяч и играл бы мной в баскетбол, — слова парня вызвали у друзей волну смеха.

— Хельга… — Хейердал повернулась к подруге и, поправив очки, внимательно осмотрела её. — Ты выглядишь расстроенной. И… Я не могла не заметить, что ты сегодня довольно холодна с Арнольдом, вы поссорились?

— Это не твоё дело, Фибс, — отмахнулась Патаки, сильнее зарываясь в книгу. — Не мешай мне, не видишь — я читаю!

— Хорошо, Хельга, как скажешь, только

вот…

— Что ещё? — девушка подняла раздражённый взгляд на японку.

— Думаю, тебе будет гораздо легче читать эту книгу, если ты перевернёшь её как положено, — Хейердал чуть слышно усмехнулась.

— Самая умная, да? — захлопнув книгу, Патаки убрала её обратно в сумку. — Тоже мне, Мария Склодовская-Кюри.

Неприятный скрежет тормозов разлетелся по душному салону. Автобус резко остановился, распахнув свои скрипучие двери. Оказавшись на улице, все четверо глубоко вдохнули свежий воздух. Хельга остановилась перед зданием школы, внимательно изучая территорию.

В общем-то, старшая школа по внешнему виду не особо отличалась от начальной. Разве что вместо красного кирпича были красивые панели, напоминающие мрамор. Патаки чувствовала себя немного неуютно. Внутри всё ходило ходуном от волнения, будто она идёт первый раз в первый класс.

— Что, нервничаешь, Патаки? — заметив состояние подруги, Джоханссен решил отвлечь её от раздумий.

— Я? Нервничаю? — блондинка скривила губы в усмешке. — Не смеши мои подмётки, Джеральдо.

— Однако, выражение твоего лица говорит совсем о другом, Хельга, — взяв парня за руку, с улыбкой подметила Хейердал.

— Не волнуйся, радость моя. Я же с тобой, всё будет нормально, — Шотмен, встав за спиной блондинки, сцепил свои руки вокруг её осиной талии.

— Ладно, мы пошли в класс, а вы тут развлекайтесь, — усмехнулся Джоханссен, прижимая к себе хрупкое тело Фиби.

— Только, смотрите, не опаздывайте на урок биологии! — строгим тоном добавила японка.

— Сам отойдёшь, или мне придётся сломать тебе пару рёбер? — равнодушно произнесла Патаки.

— Да, что с тобой, Хельга? — Шотмен развернул блондинку и обхватил ладонями её лицо. — Скажи уже, в чём я провинился?

— Ты в самом деле не помнишь или прикидываешься? — нахмурилась она. — Я вчера, как полная дура, прождала тебя в парке весь вечер, но ты так и не соизволил явиться! На звонки ты не отвечал и дома тебя не было… Знаешь, репоголовый, я готова стерпеть многое, но выставлять себя дурой я не позволю! — пихнув парня локтём, Патаки горделиво потопала в школу.

— Да подожди ты, Хельга, — Шотмен поплёлся вслед за упрямой подругой. У входа в класс он ухватил ту за запястье, побуждая остановиться. — Ты всё не так поняла!

— Ну, так попробуй мне это объяснить, волосатик? — вырвав свою руку, Патаки оперлась спиной о стену.

— Слушай, я в самом деле забыл, что мы должны были встретиться вчера вечером, — блондин виновато потёр плечо. — Прости меня за это, Хельга. Но ты сама виновата!..

— Что? — девушка вскинула руки, после чего уперлась кулаками в бока. — И у тебя хватает наглости обвинять во всём меня?

— Ну ты же сама нагрузила меня учёбой, — недовольно буркнул Шотмен. — Я ходил заниматься в библиотеку, как ты и хотела. Все эти теоремы, законы, правила и прочая туфта просто вытеснили из головы всю информацию. Клянусь, на какое-то время я забыл даже собственное имя! В конце концов я уснул прямо над книгами от дикой усталости. Очухался только поздним вечером под недовольное бурчание библиотекарши.