Спаси меня

Samayel

Он просто чертовски разнервничался, вот и возбудился при виде Драко, но это, несомненно, просто побочный эффект от того, что у него никого не было. Вот что это такое! С каждым бывает… и по чистейшей случайности все произошло именно в тот момент. Вот и все. Гарри уцепился за это удобное замечание, и сон медленно пришел к нему, заслоняя его от мира проблем, поджидающих завтра, и ограждая от скрытых страхов, которые пытались проникнуть в спящее сознание.

Глава 5. Прощай, острая боль. Здравствуй, жуткий страх.

Драко

Малфой проснулся далеко за полдень. Находясь на грани пробуждения, он услышал слабое пощелкивание и запаниковал, когда почувствовал незнакомую обстановку. Он проснулся, вздрогнул, задерживая дыхание от страха, и огляделся по сторонам широко раскрытыми испуганными глазами, пытаясь определить, куда бежать в случае необходимости.

В продавленном старом кресле сидела Молли Уизли и вязала шарф, пощелкивая спицами. Она отложила вязание, при помощи заклинания заставив спицы продолжать работу, а сама повернулась и приветливо улыбнулась Драко:

– Ну! Добрый день, соня! Вы были в ужасном состоянии прошлой ночью, но сегодня выглядите немножко лучше. Как вы себя чувствуете, дорогой?

Из-за шока, охватившего его, Драко не мог ответить. Я… Я в «Норе» Уизли. Как, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, я попал сюда?

Несмотря на то, что у него жутко кружилась голова и он был совсем сбит с толку, впервые за долгое время его не лихорадило. Ощущение ясности ума было шокирующим, и на Драко навалилось осознание стольких мелких деталей сразу, одновременно, что он растерялся.

Вначале было странно чувствовать, что он лежит на настоящей кровати. Потом он понял, что чист, что от него не пахнет, что он не чувствует себя сальным и непричесанным и не чешется от грязи. Запах слежавшихся шерстяных и пуховых одеял был забыт им за прошедшие годы. Тепло… он был в тепле в первый раз за несколько недель. Вполне возможно, что это было самое приятное ощущение, какое он когда-либо испытывал… потом Драко понял, что может глубоко дышать и не чувствовать при этом пронзающую грудь боль. Вдруг до него дошло, что он оставил вопросы хозяйки дома без ответа, но не мог даже вспомнить, о чем она спрашивала.

– Ч-что?
– оказывается, его голос все еще дрожал, а горло немножко болело. Он зашелся в кашле, но это не было и вполовину так мучительно, как днем раньше.

– О! Простите, молодой человек. Я дам вам зелье, которое должно помочь вашему горлу. Я только ждала, пока вы проснетесь, чтобы принять его. Мне никогда не нравилось пичкать лекарствами людей, когда они лежат без сознания… всегда чувствуешь себя так, будто делаешь что-то неправильное… а я дала вам их достаточное количество прошлой ночью. Идите сюда.

Драко, дрожа, потянулся за предложенным лекарством, осторожно проглатывая содержимое пузырька. Ему действительно было наплевать, убьет оно его или нет, и он, не протестуя, выпил зелье. Боль в горле немедленно успокоилась, и он почувствовал приятное облегчение, просочившееся в верхнюю часть груди. Когда Драко, наконец, заговорил,

то с изумлением услышал свой собственный голос, звучавший как обычно. Впервые с начала года звуки свободно выходили из горла, которое Бог знает сколько времени было раздражено сухим кашлем.

– Спасибо. Как… как я попал сюда?

– Мистер Малфой… Вы попросили убежища прошлой ночью. Мы уважили вашу просьбу. Вы были очень больны, но совместными усилиями Поппи Помфри, моими и Гарри удалось привести вас в несколько лучшую форму. Вы были ужасно простужены, и не удивительно, что ничего не помните. Мне нужно знать, как вы себя чувствуете, так как я не могу решить, что лечить дальше или, точнее, что в первую очередь лечить из множества оставшихся болезней.

Из-за дружелюбного и делового тона Молли Уизли он потерял самообладание. Он так долго жил как животное, и было тяжело вспоминать, что когда-то он думал… и жил… совсем иначе. Он не вспоминал об этикете больше года и заколебался, прежде чем ответить, не зная, что сказать.

– Я… мне лучше… похоже, я могу думать четко. Только я все-таки чувствую слабость. Усталость. Головокружение. Но я могу дышать… и единственное, что болит… так это плечо. Вы… Вы дали мне убежище?

– Да. Ни Уизли, ни Прюэтты никогда не отвергали подобные просьбы. Я хотела бы извиниться за поведение одного из членов моей семьи. К сожалению, Гарри напал на вас прошлой ночью… и, боюсь, довольно сильно избил вас. Плечо болит из-за того, что он его вывихнул. Я остановила Гарри и приняла вашу просьбу об убежище, и вам нечего бояться здесь, в этих стенах. Теперь вы наш гость. Если будете помнить об этом и не причините никому вреда, то можете оставаться здесь, пока совершенно не поправитесь. У вас головокружение и усталость потому, что вы голодны. Я уже приготовила крепкий бульон и хлеб, для начала, и мы постараемся вскоре вернуть вас к надлежащему питанию.

Сознание Драко тонуло в потоке информации. В его воображении поползли проблески воспоминаний. События, следы которых терялись в маггловском Лондоне. Он оказался так далеко от Диагон Аллеи, на которую впервые попал после того как… Драко отбросил это воспоминание и продолжил. Он был простужен и сильно нуждался, его тошнило от голода все время, пока он слонялся по Диагон Аллее, а потом подвернулась дурная компания, где его сначала приняли, а потом выбросили, когда поняли, что он получил достаточно.

В его лихорадочно возбужденном мозгу сохранилась только одна непреложная истина. Все боятся Гарри Поттера. Никто не поможет бывшему Пожирателю Смерти, никто из школьных товарищей не станет даже разговаривать с ним дольше, чем необходимо, чтобы послать куда подальше. Все всегда возвращалось к Гарри Поттеру. Все знали, что он охраняет «Нору» Уизли как зеницу ока и живет там, когда не охотится за спрятавшимися экс-Пожирателями. Был только один человек, который не боялся Поттера… и это был сам Поттер.