Спасибо, что остался
Шрифт:
– Элли, я люблю тебя,- ласково, но вместе с тем уверенно, сказал он.- И буду любить, не смотря ни на что.
Я смотрела в его глаза и не могла поверить своему счастью. Еще два месяца назад, я была уверена, что для меня не предусмотрено счастья. Что я буду существовать, пока есть папа. Я думала, что в этой жизни мне суждено только испытывать боль и вечный страх. А сейчас передо мной сидит самый замечательный парень, какой вообще существует, самый красивый, добрый, милый, и говорит, что любит меня. Это было волшебно!
– Я тоже люблю тебя,- прошептала я, испытывая небывалый восторг от того, что сказала это.
Майк выдохнул, как будто боялся услышать другой ответ, и склонился к моим губам, нежно и сладко целуя. Мне хотелось целовать его вечно. Хотелось почувствовать
– Я хочу рассказать тебе про мои страхи,- прошептала я, когда Майк сел обратно на стул.- Хочу, чтобы ты смог меня защитить.
– Я всегда буду тебя защищать,- прошептал он в ответ, не выпуская моей руки.
Я отвела глаза и посмотрела на белый потолок. Если будет знать, от чего защищать, то сможет. Глубоко вздохнув, я прикрыла на миг глаза, чтобы набраться храбрости, произнести вслух то, что пыталась скрыть от других. Особенно от папы…
– Три года назад, в мой восемнадцатый день рождения, я шла домой после вечеринки. Я слушала музыку в наушниках и была счастлива как никогда, что у меня есть настоящие друзья, которые ради меня устроили сюрприз-вечеринку. Мое настроение было замечательное, я уже видела крышу своего дома, как что-то тяжелое ударило меня по голове,- я закрыла глаза и вздохнула.
– Не нужно рассказывать, я не хочу, чтобы ты это вспоминала,- тревожно сказал Майк.
– Нет, я хочу рассказать,- отрицательно покачала головой.- Я хочу избавиться от этого. Когда я очнулась, первое что увидела – был темно-зеленый потолок и мигающая лампа. Голова моя гудела, все тело ныло. Мне казалось, что я нахожусь в фильме ужасов. Так и было,- еле слышно прошептала я.- Еле как, встав на ноги, начала искать выход, звать на помощь и звонить папе, но связь не ловила, дверей никаких не было, и меня никто не слышал. После трех часов мольбы о помощи и слез, отодвинулась часть стены и туда вошел…,- я сглотнула,- чудовище. Его нельзя назвать иначе. Он был страшен только своей аурой. Он ничего не говорил, просто взял и ударил меня по лицу, приводя в адекватное состояние,- я дернулась, Майк сильнее сжал мою руку.- После забрал телефон, стянул куртку и ботинки. Я кричала, вырывалась, просила отпустить меня, и спрашивала, что ему от меня надо. Он молчал. Когда его рука полезла к моим джинсам, я ударила его по животу ногой и, подскочив на ноги, побежала к той отодвинутой стене. Но меня схватили за волосы и приложили к земле. Было больно биться головой о бетонный пол. Я ревела, держась за голову. Он отошел к выходу и сказал, что теперь я принадлежу ему, и всегда буду принадлежать, что он не отпустит меня, пока не перевоспитает.
После этих слов, я всхлипнула. Майк отодвинул меня на краешек кровати и лег рядом, уложив мою голову на свою грудь. Так было легче. Я чувствовала себя защищенной и нужной. Успокоившись, положила свою еле подвижную руку на его живот и легонько сжала футболку. Глубоко вздохнув аромат парня, прикрыла глаза.
– Я просидела в той комнате три дня, без воды, еды, в холоде и с головной болью. Я была уверена, что в скором времени умру. Когда открылась дверь, и вошел тот монстр, я была почти без сознания. Чтобы привести меня в чувство, он открыл холодную воду и начал поливать меня. Я визжала, умоляла, чтобы прекратил, но ему было все равно. После этого он поставил передо мной тарелку с кашей и ушел.
Я еще сильнее прижалась к Майку, боясь открыть глаза и увидеть зеленую комнату. Было такое ощущение, что я нахожусь там. Воспоминания были такими подробными, словно все это произошло совсем недавно. Я помню каждый день, каждый час, каждую минуту, проведенную в заточении. И мне так хочется избавиться от этого. Хочется перестать дрожать и мучится. Хочу жить и любить…
– Так продолжалось каждый день. Я постоянно просила меня отпустить, и спрашивала, почему я. Что я такого сделала, что он мучает и не отпускает. Его ответ всегда был один и тот же: “Ты идеально подходишь мне”. Я не знала для чего
Рука Майка дрогнула. Парень поцеловал меня в макушку и еще сильнее прижал к себе. Я почувствовала слезы на щеках. Было больно и страшно все это говорить, но останавливаться не собиралась. И самое удивительное, с каждым словом, мне становилось легче. Как будто я сбрасываю тяжелый груз с себя, обмываю душу, тело и голову.
– После этого, он каждое утро поливал меня холодной водой, включал ультразвук, от которого хотелось биться головой об стенку или вырвать себе уши, чтобы только не слышать его. Ему нравилось видеть мои мучения, слезы и слушать мольбы. Однажды я отказалась от еды. Он приковал меня к батарее и засунул в рот трубку,- почувствовав, как к горлу подступает тошнота, закрыла рот рукой.- После этого я ела то, что он давал. Но это было не чаще, чем раз в два дня. Я была для него подопытной крысой. Он испытывал меня. Уничтожал меня. Мне было страшно. Мне было одиноко и хотелось покончить с жизнью. Внутри меня был лишь всепоглощающий страх и боль. Он избивал меня, как только заживали прошлые раны, закрывал в маленькой комнате в полнейшей темноте, засовывал меня в ванную, в которой были какие-нибудь насекомые либо чья-то кровь.
Я глубоко задышала, пытаясь убрать из головы то, что видела тогда. Спрятав голову под мышкой парня, разревелась не в силах больше сдерживаться. Майк шептал мне, что все будет хорошо, что он никогда и никому меня не отдаст, что теперь все будет иначе. И я верила ему. Верила, что моя жизнь измениться к лучшему. Я это чувствовала…
– В последний мой день в этой комнате, я лежала без сил. Не могла пошевелить даже пальцами. Все тело болело. Я не могла даже вздохнуть нормально без боли. На этот раз он избил меня сильно, не оставляя на теле ни одного живого места. Я думала, что умру. Мне так сильно хотелось увидеть папу,- прошептала, поднимая глаза к потолку.- Я знала, что долго не продержусь. Еще минута, и меня не станет, но мысль об отце не позволяла закрыть глаза и пойти в объятия своей спутницы темноты. Когда он вошел, я не могла даже закричать. Мне хотелось сделать с ним тоже самое, что он сделал со мной. Хотелось видеть его боль и мучения, слышать его жалкие мольбы о пощаде и спасении, как это делала я. Но его смерть была слишком быстрой и безболезненной. Его просто застрелили!- прикрикнула я, подскакивая.
– Тише, Элли!- обнял меня Майк.- Тише, девочка моя, тише.
– Это несправедливо!- навзрыд ревела я, парню в футболку.- Он мучил меня полгода!!!- заорала я.- А сам умер за минуту! Это несправедливо,- тихо добавила я и легонько ударила парня кулаком по груди.- Разве это справедливо?
Услышала шум в палате, но не могла оторваться от Майка. Все кричала и спрашивала про справедливость, и почему он это сделал со мной. Когда меня попытались оторвать от парня, я завизжала еще сильнее и вцепилась в него, боясь отпустить и больше никогда не ощутить. Майк шептал мне, что все будет хорошо, попросил отпустить его. Но я категорично качала головой. Я его отпущу, и он убежит от меня! Оставит одну, и тогда я точно умру. Когда почувствовала слабый укол в плечо, замолчала и посмотрела в глаза Майку.
– Пожалуйста, не бросай меня,- прошептала ему, прежде, чем уснуть.
***
Следующие мои две недели, я ни с кем не разговаривала. Ко мне не пускали родных, боясь, что у меня снова будет нервный срыв. Каждый день я спрашивала, когда можно будет увидеть папу и Майка, и каждый раз мне отвечали, что увижу их, когда приду в норму. Однажды ко мне привели психолога, который (как считали врачи, поможет мне прийти в спокойное и адекватное состояние), но я наоборот взбесилась, умоляя, чтобы его убрали. Мне не нужны врачи, мне не нужны их советы. Я хочу увидеть папу и Майка!